Перед остановкой на шуйском вокзале наш поезд медленно проплыл мимо огромной вывески на старинном здании — «Шуйская водка». «Хорошее начало для репортажа из реабилитационного центра для алкоголиков и наркоманов», — подумал я.
Здесь будет храм Иоанна Кронштадтского
Встретил меня консультант центра Валентин. Мы сели в «копейку», которая, несмотря на почтенный возраст, сразу же завелась. Валентин сообщил, что руководитель центра Александр Соколовский срочно уехал в больницу с одним из реабилитантов (у парня проблемы с психикой), и когда вернётся — не известно.
По дороге подхватили Наталью Александровну, психолога центра. За 15 минут пути она рассказала мне обо всех достопримечательностях Шуи, включая легенду о том, что где-то тут, на берегах речки Тезы, хаживал с войском Степан Разин.
Трёхэтажное здание центр а стоит на берегу Тезы, в посёлке Красноармейское. Оно похоже на муравейник. Вокруг — строительные леса. Посреди двора циркулярная пила, вокруг неё мужчины разного возраста. Пилят доски, брусья, заносят в дом.
Валентин объяснил: на крыше неправильно была сделана изоляция, сейчас исправляют огрехи. Торопятся, потому что скоро холода.
Вплотную к дому примыкал фундамент, по площади примерно равный построенному дому. Соколовский объяснил, что это будет домовая церковь.
— Шуйский владыка Иоанн благословил строительство храма в честь Иоанна Кронштадтского, — сказал он. — Со второго этажа братья прямо в тапочках будут спускаться в церковь.
Жизнь первая, страшная
Вообще-то всё, что сегодня происходит в центре «Шуя», — правила общежития, принципы реабилитации, даже наличие домового храма — Соколовский описал в дипломной работе на последнем курсе Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Правда, он тогда не знал, что пишет не просто диплом, а руководство по собственной жизни на ближайшие годы. Потому что никакой реабилитацией заниматься не хотел, а, наоборот, хотел напрочь забыть всё, что было до 2012 года.
В шестнадцать он попробовал наркотики. В семнадцать вовсю кололся героином. К 27 годам он знал, что уже никогда не бросит наркотики. Но жить хотел. Кто-то сказал ему, что в Питере наркоманам делают операцию: сверлят череп и удаляют мозжечок. Он был готов. Но мама, пытаясь спасти сына, определила его на реабилитацию. Он пробыл там месяц, обманул всех, вернулся домой в Волгоград и снова начал употреблять. Потом была реабилитация в Раменском под Москвой. Центр был не православный, но рядом стоял храм. Ему захотелось зайти, но будто кто-то держал его железными клещами. Однажды он разжал эти клещи и зашёл. Потом, преодолевая себя, стал ходить каждое воскресенье. И почувствовал, что душа успокаивается.
— Так умер я прежний, — признался он. — Три года жил в приходе, помогал батюшке, молился, ел овсяное печенье, тренировался и колесил по Раменскому на велосипеде.
Как для центра построили дом
Он поступил в Свято-Тихоновский университет. К студентам регулярно приезжали люди из Патриархии, в том числе сотрудники координационного центра по противодействию наркомании. Его пригласили на работу — отвечать на звонки по телефону доверия.
В Шую в гости его позвал друг и сокурсник, обосновавшийся здесь раньше. Познакомил с отцом Иринархом, исполняющим обязанности игумена Воскресенско-Феодоровского монастыря. В обитель приезжали трудники, а также страждущие — наркоманы и алкоголики. Отцу Иринарху нужен был помощник, и Соколовский стал алтарником.
Скоро стало понятно, что людям зависимым нужен отдельный дом.
— Я не знал, с чего начать, — вспоминал Александр. — Просто взял лопату, вышел из монастыря и побрёл по дороге. Вот на этом самом месте, где сейчас стоит наш дом, остановился. В голове сами собой всплыли строки из Евангелия: если кто-то поспособствует тому, чтобы один грешник отвернулся от дел своих, тому покроется множество грехов. И здесь меня осенило: одна спасённая душа ценнее всего материального мира. Всё материальное когда-нибудь превратится в прах, а душа будет жить вечно.
Он начал копать котлован. Через несколько дней приехал на реабилитацию Володя, военный в запасе. Всю жизнь он занимался разметкой фундаментов. Володя сделал разметку.
— А потом приехал Игорь, бетонщик и сварщик арматуры, он сейчас воюет на СВО, — рассказал Соколовский. — Мы собрали арматуру и залили котлован бетоном. И дальше приезжали на реабилитацию те, чьи рабочие навыки были нам нужны: каменщики, кровельщики, электрики. Местный предприниматель подарил пенобетонные блоки. Был один профессиональный прораб — Петя. Умер от коронавируса, Царствие небесное. После работы я проводил с братией собрания самопомощи, как и положено по науке о реабилитации.
Так, три года назад они построили этот дом и стали жить. 24 человека братии и семья Соколовских. Кстати, жену Александр нашёл в соседнем селе. Она приехала к родителям из Палеха, где училась в художественном училище, а он в местном храме брал уроки церковного пения. В храме они и встретились.
Начальник козьего хозяйства
Нельзя сказать, что козы для реабилитационного центра — источник существования. Но и забавой их не назовёшь, всё-таки из их молока 5-6 кило сыра в неделю удаётся варить. Правда, если поделить на всех, то выйдет всего по 200 граммов на человека.
Тут в другом дело. Коз пасти нужно, доить, сено на зиму заготавливать. Забота о живности дисциплинирует братию, вносит в жизнь каждого порядок и чувство ответственности. А это для реабилитантов — лучшее лекарство.
Руководит козьим хозяйством Лёша. Ему 20 лет, он из города Иваново, рано потерял родителей, попал в детдом. Когда ему исполнилось 12 лет, его усыновили. С учёбой в колледже не заладилось, связался с дурной компанией, начал пить. Однажды его приёмная мать пришла к иеромонаху Иринарху, своему духовному отцу, за советом что делать? Тот поговорил с Соколовским, и Алексей попал в центр. А в придачу к сыну мама подарила центру зааненскую (это порода такая) козу и сказала, что Лёша когда-то помогал ей ухаживать за козами, так что справится.
Алексей трезв уже больше двух лет. Учится на онлайн-курсах на консультанта по химической зависимости. Курсы ведёт питерский священник Максим Плетнёв.
Прямо за баней братия строит Алексею дом.
— А ну как захочешь уехать отсюда, что с домом делать? — спросил я его.
— Дом модульный, разобрал и перевёз куда надо, — деловито сообщил он. — Но я пока никуда уезжать не собираюсь. Тем более что коз уже десять, и они хороший приплод в этом году принесли.
После исповеди Иван стал другим
Иван на почве наркомании стал, по сути, бандитом. В своём Петрозаводске он согласился на непыльную, как ему казалось, работу: выбивал долги у наркоманов. Он считал себя «белой костью»: не закладчик какой-нибудь, а коллектор, прости Господи!
— Я потерял 15 лет, потому что жил в перевёрнутом мире, — рассказал он. — Родители шесть раз отправляли меня на реабилитацию. В некоторых центрах тоже говорили о Боге. Но там не было храма, исповеди, литургии…
Жизнь стала невыносимой. Двух парней из его окружения убили, ещё двое умерли от передоза. Он прибежал к родителям: «Спасите меня, я не могу так больше!» Мама позвонила по первому же телефону, который попался ей в Интернете…
С той поры прошло полгода. Иван пишет дневники чувств, беседует с психологом. И тоже учится на онлайн-курсах, чтобы стать консультантом по химической зависимости.
Но больше всего ему нравится процесс воцерковления: литургия, утреннее и вечернее правила, братское чтение канона. После первой исповеди ему показалось, что он переменился кардинально. Он как будто пытается с утроенной энергией наверстать потерянные годы жизни.
Университеты Фёдора Соколовского
Пока я беседовал с братией, разрядился мобильник. Мой провожатый Валентин куда-то подевался. Я зашёл в комнатку, куда меня определил Валя, и стал искать розетку. Комната была так мала, что помещались в ней только стол и двухъярусная кровать. Из соседней двери вышел мальчишка-дошкольник.
— Ты что ищешь? — участливо спросил он.
Я объяснил. Мальчик молча скрылся за дверью, через минуту вошла женщина, сказала тихо: «Здравствуйте, я Матрона», она вытащила откуда-то из-под стола удлинитель, воткнула в него мою зарядку и так же стремительно вышла.
Тут снова появился мой спаситель.
— Меня Федя зовут, мне четыре года, а ещё у меня там две младшие сестры, Ксюша и Серафима, — кивнул он на дверь. — А тебя как зовут?
— Дядя Миша.
— Дети у тебя есть? — перешёл он к главному.
— Дети большие, внуки есть, одному столько же примерно лет, как тебе, — ответил я и нашёл в телефоне видео, на котором внук неудачно прыгает в бассейн и бьётся ногой о бортик.
— Ты ему скажи, что так прыгать нельзя, можно разбиться, — настоятельно посоветовал Фёдор.
Я пообещал.
— Тут у меня одежда для улицы, а вот эта для храма, — показал он на полку на стене, продемонстрировав высшую степень доверия. — Ну ладно, я пошёл.
Когда вечером приехал Соколовский-старший, я рассказал ему об этом разговоре.
— Федя здорово помогает ребятам по хозяйству, пилит доски, гвозди забивает, знает, какой инструмент для чего нужен, — сообщил Александр. — И мне это нравится. Я потому окончательно из города уехал, что здесь проще с детьми заниматься.
Больше консультантов!
Зависимые люди в эмоциональном плане нестойкие. Часто просятся домой. Решают, например, через пару месяцев, что вылечились, — и точка. Соколовский каждого отговаривает лично. Иногда подключает родственников по видео связи, и они вместе стараются уберечь реабилитанта от пагубного поступка. Потому что итог известен заранее — срыв.
Валентин пять лет назад никого не послушал, уехал. Через пару лет позволил себе бокал вина на праздничной трапезе — и запустил в организме механизм саморазрушения. Позвонил Александру, снова приехал в Шую и прошёл программу реабилитации до конца. Выучился на онлайн-курсах на консультанта, теперь со знанием дела сам отговаривает братьев от скоропалительных решений.
— Мне показалось, что у вас в центре слишком много консультантов, я насчитал человек пять, — сказал я Соколовскому. — И ещё пять или шесть на консультантов учатся.
— Это верно, их много, а должно быть очень много, — объяснил Александр. — Мне всё равно, в каких центрах они будут работать, в православных или в светских. Они — готовые миссионеры. Для них истинный Бог — Христос, и они понимают, что только Он способен помочь выжить и обрести себя. А ещё важно, что они будут утверждать это не с помощью умных цитат из Библии, а примером своей жизни. Покаянием, молитвой и смирением.
Тел. реабилитационного центра «Шуя» при Архангельском подворье Воскресенско-Феодоровского монастыря 8-985-470-8184. Страница в Интернете: vk.com/rehab_shya
