Сотни три, не меньше, воинов вы шли вместе со мной на привокзальную площадь из московского поезда. Скоренько разобрались по командам, загрузились в болотного цвета автобусы и укатили защищать Родину. Белгород — прифронтовой город, отсюда до границы с Украиной всего 50 км. Там же идут сегодня бои.
Близость войны временно нарушила чёткую работу реабилитационного центра для зависимых «Воскресение», которым руководит протоиерей Иоанн Суворов. Рассчитанный на 24 мужских места, центр заполнен сейчас наполовину, а жаль, ведь находится он в 100 км от границы и там всё спокойно.
Почему не взорвалась ракета
С отцом Иоанном мы договорились встретиться в областном наркодиспансере. Один добрый генерал ФСКН помог отцу Иоанну получить здесь помещение под домовый храм в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Батюшка заказал и привёз сюда иконостас, паникадило, необходимую утварь. Сообщил об этом священноначалию. В епархии сказали: раз такое дело, будешь настоятелем. Каждую среду в 9.00 он служит здесь Божественную литургию. В тот день была среда.
Прислуживали отцу Иоанн у трое мужчин среднего возраста, ещё две молодые женщины пели на клиросе. Было человек шесть причастников.
Выяснилось, что все сегодняшние прихожане либо прошли реабилитацию в центре «Воскресение», либо прослушали десятидневные курсы трезвения, которые ведёт отец Иоанн.
Между прочим, не было бы здесь храма, может, на месте наркодиспансера лежали бы сейчас руины.
— В этом году на Крещение я по традиции окропил святой водой все четыре этажа диспансера, каждое помещение, — рассказал батюшка. — Спросил у начальника судмедэкспертизы, которая занимает пятый и шестой этажи здания, не нужно ли их окропить. Он ответил: «Не занимайся глупостями». В марте в здание наркодиспансера прилетела украинская ракета, пробила крышу, застряла в перекрытии между четвёртым и пятым этажами и не взорвалась. Глава областного МЧС, осмотрев место происшествия, сказал: «Это чудо, что все живы и дом не разнесло вдребезги».
Искушение отца Иоанна
Он священником быть не собирался: окончил Белгородский технологический университет. Работал в строительно-монтажных организациях, был прорабом, директором. Женился, трое детей.
— Лет в сорок я почувствовал, что хочу молиться перед престолом, и мысль эта начала меня грызть, — рассказал отец Иоанн. — Я тогда уже воцерковлён был, пошёл к духовнику. Думаю, скажет сейчас: «Выбрось это из головы», — и я успокоюсь. А он говорит: «Идём к владыке». Владыка благословил, экзамены я успешно сдал, в 2005-м меня рукоположили и направили в село Малые Маячки в Кирилло-Мефодиевский храм.
Лет через пять отец Иоанн попросил у епископа благословение заняться алкозависимыми. И не потому, что тема модная, а потому, что начал он за собой замечать: выпивать нравится, даже поводы стал искать. Поехал в Екатеринбург учиться у отца Игоря Бачинина, он председатель Общества трезвости во всей Русской Церкви. Потом — в Питер, к отцу Григорию Григорьеву. Принял обет трезвости. По примеру отца Игоря начал в Белгороде вести 10-дневные курсы трезвения. Помог примерно 2 тысячам человек. Те две женщины, что пели на клиросе на утренней литургии, тоже из их числа. Обе сегодня счастливы. Елена спасла семью, потому что пьющий муж, пройдя курсы, дал в итоге обет трезвости. Руслана выкарабкалась из наркотической ямы, служит при храме, дочку недавно выдала замуж. А ведь 15 лет назад от безысходности хотела руки на себя наложить.
Светлячок, пономарь и другие
— Когда на курсы стали проситься люди, вконец измученные, потерявшие семью и работу, я понял, что нужен стационарный центр реабилитации, — рассказал отец Иоанн. — Переоборудовали брошенную столовую в селе Малые Маячки. Спасибо властям — и областной, и местной.
Местным реабилитантам лечение ничего не стоит, областной бюджет через наркодиспансер выделяет средства. Для иногородних цена — 35 тысяч в месяц.
Центр похож на санаторий — чисто, просторно, уютно. Соток двадцать земли в придачу. Картофельное поле, курятник, баня, волейбольная площадка, тренажёрный зал. Жизнь согласно распорядку: трудовые часы, спорт, написание заданий (чтобы прийти в себя, каждый должен вывернуть жизнь наизнанку и историю своего падения положить на бумагу).
У каждого воспитанника своя зона ответственности — на этом стоит порядок. Повар с помощником готовят еду. Животновод следит, чтобы накормлены были куры, три кошки и пёс кавказской наружности по кличке Мишка. «Светлячок» бдит, чтобы электричество зря не жгли. «Стирмаш» — это прачка по-маломаячински. Послушаниями они меняются каждые две недели.
Ничего не делают без молитвы, за это отвечает пономарь. Соблюдают посты, в том числе в среду и пятницу. В местный храм ходят по воскресеньям, а по пятницам отец Иоанн всех исповедует.
— Мне важнее, чтобы они воцерковились, — говорил он, — а уж когда ты к Богу «прилип», Он тебе и выздороветь поможет.
Звонок оттуда
С ребятами всегда консультант по химической зависимости. Всего их четверо, работают по сменам. В тот день дежурил Евгений. Познакомились. 41 год от роду. Больше половины жизни употреблял наркотики. Три года назад, когда он, разведясь в Москве с женой и оставив двоих детей, приехал к родителям в Белгород, в его жизни не осталось ничего, кроме отчаяния.
И тут родители нашли где-то телефон отца Иоанна. После реабилитации Евгений снова засобирался в Москву, хотя умом понимал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. И тут неожиданно позвонил отец Иоанн и предложил поработать в центре консультантом. Понятно, Кто «организовал» этот звонок?
У людей зависимых неустойчивая психика. Иногда мгновенно меняется настроение. Консультант замечает эти «качели» и может объяснить человеку, что с ним происходит. Здесь это называют «подровнять».
Строго говоря, консультант — важнейшая функция в реабилитации. Никто ему не может сказать в сердцах: «Да что ты понимаешь в жизни наркомана!» Потому что он понимает всё.
Планы на жизнь воина Валентина
По расписанию в половине четвёртого значился волейбол. Ребята переоделись, получились две полные команды. Мой лохматый тёзка поначалу повизгивал, глядя на взлетающий над сеткой мяч, но потом улёгся на пожухлую траву у конуры и стал наблюдать за игрой вполглаза. Один из волейболистов был самый рослый, под 2 метра. Вместо правой руки — культя. Но он управлялся одной левой: «вбивал гвозди» у сетки и подавал почти без помарок.
— Что Бог есть, я понял на войне, — рассказывал мне Валентин после игры. — Случаев было с десяток. Однажды нёс раненого и споткнулся, мы оба свалились в окоп, а через мгновение метрах в десяти по ходу движения разорвалась ракета. Это всё панагийка меня спасала, которую я нашёл после штурма в одном доме и повесил себе на шею.
На СВО он попал в 2022-м из колонии строгого режима. За непреднамеренное убийство (защищал знакомую женщину одними кулаками) дали восемь с половиной лет, отсидел пять. Прошёл отбор в «Вагнер». На войне капли в рот не брал. Но после ранения лишился руки, оказался в госпитале, и соседи по палате уговорили: «Давай, Валёк, по пиву, мы же герои!» И понеслась…
После госпиталя поехал к родственникам в Маслову Пристань, это рядом с Шебекином. Пил до потери памяти. Очнулся однажды на улице с ножом в руке, а рядом женщина с ребёнком стоят трясутся.
— И тогда я взмолился: Господи, помоги бросить пить, чтобы больше не предокасаться! — рассказал Валентин.
Я поразился точности местного словца, которое он произнёс: «предокасаться». Это когда человеку противно не просто рюмку в руки взять, но даже подумать об этом страшно. И Господь помог, отправив просящего прямо в Малые Маячки. В
алентин рассказал, что полгода реабилитации заканчиваются. Дальше — социальная адаптация на квартире. Вообще он хочет взять в управление местный магазин, давно закрытый. Недавно приезжал глава Прохоровского района и предлагал на сходе всем маломаячинцам: берите магазин в аренду.
— Но у батюшки, — заметил Валентин, — на меня другие планы.
Он говорит, что после войны на реабилитацию наверняка будут приходить бывшие воины, а я бы с ними нашёл общий язык.
Разговор на социальной квартире
За беседами я не заметил, как Малые Маячки окутала темень. Консультант Женя стал сомневаться, прилично ли так поздно идти в гости к ребятам на социальную квартиру. В конечном счёте решили идти, не будет другого случая.
Крупный мужчина, который утром помогал отцу Иоанну в алтаре, вскипятил чайник, придвинул ко мне халву: «Угощайтесь». Я стал задавать вопросы, но даже самые безобидные вызывали у него явную досаду. Разговор не клеился. За полчаса удалось выяснить: бывший подполковник полиции, не женат, не местный, из-за проблем с алкоголем оказался в наркодиспансере. Врачи посоветовали поехать на реабилитацию в центр «Воскресение». Сейчас работает на муниципальном предприятии и алтарничает в трёх храмах.
— Мне неприятно окунаться в грязь прошлой жизни, — заметил он.
— Тогда расскажите о жизни нынешней.
— Я всегда называл наш центр теплицей — там было приятно находиться. А в новой жизни всё по-другому. Например, как научиться не осуждать людей? Вот вы осуждаете?
— Бывает, конечно. Я тот ещё грешник, — улыбнулся я, но, похоже, чересчур легкомысленно.
— А я вот никак не могу найти ключик, чтобы навсегда от этого избавиться, — очень серьёзно сказал он.
«Что же такое происходит со взрослыми мужиками за полгода реабилитации, что они бросают пить и колоться и начинают искать ответы на самые сложные в жизни вопросы? Чем очищает их души отец Иоанн? — думал я, засыпая. — Вот завтра, как приедет, у него и спрошу».
Главное лекарство
Утром пришла Галина Андреевна, она местная, в центре — по хозяйственной части. Осмотрела кухню, поняла, что хлеба почти не осталось. Женя позвонил отцу Иоанну, и тот успел в Белгороде купить буханок двадцать.
Пока разгружались, батюшка поздоровался с каждым, троекратно поцеловавшись. Будто не вчера простился, а год назад. Я вспомнил про вопрос, который хотел задать отцу Иоанну, и понял, что мне всё и так ясно: любовь — вот главное его лекарство.
Батюшка исповедал братьев, а потом объявил, что сейчас один из них — Максим — будет принимать обет трезвости. Обет — это договор человека с Богом, объяснил батюшка. Пока человек его исполняет, Господь готов ему помогать.
Накануне вечером мы разговаривали с Максимом. Парню 27 лет. С 13 лет употреблял наркотики. Однажды умудрился уколоться даже в наркодиспансере. Почти умер, еле откачали. Полгода он в центре и каждый день рвался на свободу. Недавно ему объявили, что после употребления солей потребуется не полгода, а год реабилитации. И он смирился.
Пока отец Иоанн читал молитвы перед иконой «Неупиваемая Чаша», Максим стоял с преклонённой головой.
А я подумал, что договор этот по меркам земным очень жёсткий. Потому что в нём нет пункта о форс-мажоре. Это значит, что никакие обстоятельства не могут оправдать его неисполнение.
P.S. В этом году центр «Воскресение» занял второе место во Всероссийском конкурсе в номинации «Лучшая практика социальной реабилитации больных наркоманией» Митрополичий реабилитационный центр «Воскресение»: тел. 8-800-707-7054. Сайт: centr-voskresenie.ru
