Его сюита «Время, вперёд!» стала музыкальным символом СССР, почти что вторым гимном страны. Депутат Верховного Совета, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской и Ленинской премий… И при этом — православный христианин, носивший на груди крест, читавший Библию, молитвослов, акафисты. Как это сочеталось, уживалось в его душе?
Отец — коммунист, мама — православная
Многое становится понятным, когда узнаёшь подробности о детстве Свиридова. Страшным было одно из самых ранних его воспоминаний: он, четырёхлетний, видит лежащего в гробу отца. Нижняя часть лица покойного закрыта тканью, потому что её изуродовали шашкой. Кто убил члена РКП(б) Василия Свиридова? Тогда, в 1919 году, все были уверены: это сделали белые, деникинцы. Не сомневался в этом и Георгий Васильевич. Сегодня историки допускают, что это могли сделать и красные: сторонники большевиков часто стреляли в людей без разбора, а Василий Свиридов носил форму почтового служащего, её могли спутать с белогвардейской.
Воспитывали его мама и бабушка. Папа — коммунист, по официальной версии погиб за советскую власть, а женщины в семье были верующими, православными, мама пела на клиросе. Спустя полвека Свиридов с тёплым чувством перечислял в дневнике храмы своего детства: Покровский, Тихвинский, Никольский, Михайловский, Георгиевский… В памяти остались их благолепие и в то же время запустение и беспощадное разрушение.
«В Курске было много церквей, одна красивей другой и ни одна не похожа на другую, — писал он. — Был Троицкий собор изумительной красоты. Помню ещё, как во дворе монастыря лежал поверженный колокол, и мы бегали смотреть на него. Огромный колокол был разбит, отвалившийся от него большой кусок вошёл в землю».
И всё же тогда, в середине 1920-х, многие церкви ещё были открыты. Вечерами бабушка вела внука Георгия в храм Фрола и Лавра.
«Особенно я любил службу Чистого четверга, — вспоминал Свиридов, — запах воска и ладана, благовоние кадила, лики святых на стенах… Пение хора довершало необычность обстановки, возвышенность и значительность происходящего».
Пройдёт несколько лет, и этот храм разберут на кирпичи, из которых в Курске построят цирк.
Космическая революция
Жизнь заставила его искать компромисс: примирить революционные идеалы отца и православную веру матери. Он объяснял самому себе: русская революция — это событие всемирного масштаба, в ней — кровь, насилие, но и порыв людей к справедливости, к избавлению от неравенства, торгашества, надежда на лучшее.
«Это слишком великое явление, — говорил он. — Жертва принесена. Плакать над этим нельзя. Такие события носят в себе космическое».
И в музыке Свиридову удалось передать лихорадочный ритм взнузданного большевиками космоса, создать образ новой — стремительной, героической и безжалостной — эпохи.
«Я хотел выразить сокровенное тех людей, которые воспринимали революцию как обновление мира», — объяснял Свиридов. К таким идеалистам он причислял и самого себя.
Что таилось в дневниках
В 1973 году случилось горе: умерла любимая мама Свиридова Елизавета Ивановна. Вскоре врачи обнаружили у него тяжёлую болезнь сердца. «Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно», — эти знакомые с детства строки из псалма стали для него очень близкими. И тогда он начал записывать свои мысли.
В его дневниках разное — память, радость, боль, молитва. Одна из первых записей — об искусстве, которое становится бессмертным, если в нём (цитата) «присутствует Бог как внутренне пережитая идея».
«Страх перед Богом помогает человеку возвыситься, — писал Свиридов. — Человек, знающий, что Господь — истинный властелин Мира, Жизни и Смерти, с подозрением относится к самозваным посягателям на величие. Таким человеком не так легко управлять, он имеет в душе крепость Веры».
В 2002 году эти записи стараниями племянника Свиридова музыковеда Александра Белоненко были изданы. Книга «Музыка как судьба» стала открытием для многих. До этого лишь близкие знали, что Евангелие для композитора — настольная книга, что он со вниманием к каждому слову читает Писание, ощущая «тяжесть вековой мудрости, любви и сострадания» в молитвах и псалмах.
— Помню первый визит к Свиридову, когда я узнал об Иисусе Христе, о православии, — вспоминал писатель Алексей Вульфов. — Он взял с рояля Библию и сказал, что это потрясающее чтение, что в ней сказано всё о человеке, о жизни, о мироздании. «Прости меня, Господи (он перекрестился), но это выше любой художественной литературы, даже гениальной, выше Шекспира… Здесь слова — прямо от Бога».
«Ум на небеса приложим»
Говорят, что для верующих в Бога случайных совпадений не бывает. В судьбе Георгия Свиридова, в его биографии есть явно не случайные «совпадения». Его крестили в младенчестве, 8 января 1916 года, сразу после Рождества. А умер композитор за день до Рождества, 6 января 1998-го. Отпевали его в храме Христа Спасителя, для возрождения которого Свиридов немало потрудился. Главный престол этого храма освящён в честь Рождества Христова.
В цикле «Песнопения и молитвы» особое место отведено радостной теме Рождества. В песнопении «Странное Рождество видевше» Свиридов совместил строки из своих любимых акафистов — Пресвятой Богородице и Иисусу Сладчайшему: «Устранимся мира, ум на небеса приложим. Того ради Бог на землю сниде. Да нас на небеса возведёт вопиющих Ему: Аллилуйя!»
