В мае этого года народному артисту России Владимиру Маторину исполнится 70 лет. Юбилейный марафон концертов он начнёт 2 февраля в Зале церковных соборов храма Христа Спасителя, а завершит на исторической сцене Большого театра, где служит более четверти века.
А ещё он может приехать в любой городок, жители которого вряд ли доберутся до столицы. За последние годы выступал в Кинешме, Коврове, Ржеве, Уржуме, Ельне, Александрове… Ни копейки из местных бюджетов для этого не потребовалось. Нужно лишь выполнить одно его условие, и знаменитый артист готов приехать. Какое — он рассказал нашей газете.
Мы решили не ждать приглашений
— Чем больше я езжу по миру, тем сильнее чувствую себя в долгу. Часто думаю: сколько людей в России живёт вдалеке от культуры! В городках, где центром цивилизации является клуб с киношкой. И вот мы с товарищами придумали простую вещь: не ждать, пока нас куда-то пригласят, а самим обратиться к местным администрациям, чтобы они приняли с концертом раба Божьего певца Маторина. Гонорар за выступление мне не нужен. Но есть обязательное условие: власти должны сначала во всеуслышание объявить, на что будут потрачены полученные за билеты деньги.
— И на что расходуется выручка от ваших концертов?
— Цели самые разные. В городе Александрове мы помогли восстановить Музей Марины и Анастасии Цветаевых. В Коломне есть доля нашего участия в создании Музея воинской славы. В Коврове был отреставрирован старинный рояль для Дома культуры. А в Кинешме была православная школа. У них испортилось отопление. Починить его в тот момент стоило тысячу долларов. Мы их собрали!
— А ещё вы помогаете восстанавливать храмы — в Ярославле, Уржуме, Владимире. Но всё-таки сбор от концерта — это не такие уж большие деньги…
— Да, но важны импульс, событие, важно, что к храму привлечено внимание. Не раз бывало, что после нашего концерта находились спонсоры, появлялись новые источники финансирования. Так произошло, например, в Зарайске, который включили в маршрут Золотого кольца.
Вся выручка пошла на приют
— Особые чувства связаны у меня с Николо-Шартомским монастырём — одной из древнейших русских обителей в Ивановской области. Впервые я оказался там 20 лет назад и с тех пор стараюсь приезжать каждый год. Удивительное место. Помню, в первый раз монахи, узнав о моём приезде, занесли в храм пианино. Тогда ещё обитель только начинали восстанавливать, кругом голые стены, в крыше пробоина. И вот я там немного попел — и как будто случилось чудо: на стенах проявились древние фрески. Наверное, от того, что собрался народ и стало теплее. Службы тогда шли не в главной церкви, а в маленькой надвратной. Я регулярно туда приезжал и видел, как постепенно возрождается огромный храм в честь Николая Чудотворца. Теперь в нём служат каждый день.
— И вы помогли этой обители?
— Конечно. Вот и недавно дал благотворительный концерт в поддержку приюта при монастыре. Там в помещении бывшего пионерлагеря живут 70 мальчиков. Учатся, молятся, занимаются спортом. Всё это под присмотром наместника — архимандрита Филиппа. Главная проблема — финансовая: детей надо кормить, одевать, покупать им книги и учебники. Я предложил организовать концерт. Директор Ивановской филармонии предоставил нам зал за минимальную плату. Все средства от продажи билетов пошли на содержание приюта. А собрали мы более 300 тысяч рублей!
Как церковную музыку приняли в СССР
— Когда вы начали петь молитвы?
— Тяга к духовным песнопениям появилась ещё в годы учёбы. Поворотный момент наступил для меня в 1988 году, на концерте в честь тысячелетия крещения Руси в Колонном зале Дома союзов. Столько церковной музыки сразу я никогда не слышал. Не мог оторвать глаз от организатора этого духовного празднества — седовласого, сказочно красивого митрополита Питирима.
— И решили петь этот репертуар сами?
— Да, стал искать возможность выступить с подобным концертом. Нашёл хор ВООПИК (Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры. — Прим. ред.) под руководством Валерия Максимова. Составили программу духовной музыки. Зал был полон. Первое песнопение — овация, второе — овация. Почти каждую вещь повторяли на бис: вот как люди соскучились по церковной музыке!
— Что с тех пор изменилось в вашем исполнении?
— Думаю, понимание стало более глубоким. Это потребовало снижения оперного пафоса. Показать голос важно, но ещё важнее сосредоточиться на содержании. Молиться, когда поёшь, нужно по-настоящему.
Чего нет у тех, кто поёт за деньги
— Пение во время службы отличается от концертного исполнения молитв?
— На литургии основную линию ведёт диакон, а музыка — приложение. А когда концерт в храме ведёт солист и делает это, не жалея себя, музыка помогает вокалу. Мало того что она насыщена духовной правдой, она ещё и певческая, без скачков и перепадов. Такой концерт в храме получается особенным, потому что молишься с единомышленниками. В Успенском соборе Новодевичьего монастыря я пою с хором Московской епархии. Он состоит из семинаристов и священников подмосковных церквей. Это непрофессионалы, но какая в них концентрация веры! У них вся жизнь в молитве! Этого нет у людей, которые поют за деньги. Публика чувствует, где правда, а где равнодушное пение, когда хор существует отдельно и во время исполнения может думать «о котлетах».
— В разные периоды жизни человек по-разному молится. Как менялся характер молитв в вашем репертуаре?
— Их стало больше, они стали разнообразнее. От длинных и поучительных я переходил к эмоциональным. Одни поются только на Рождество, другие на Пасху. Я объединяю их в программе. Критерии отбора — красота звучания и ясность для понимания слушателями.
