Почти одновременно вышли три книги писателя Александра Купера. Одна из них — остросюжетная повесть «Таймери» — завершается текстами православных молитвословий. И это не случайно. Поиск веры занимает в книге важное место. Так же, как и в жизни самого автора.
Купер — это литературный псевдоним главного редактора газеты «Вечерняя Москва» Александра Куприянова. Его повести, романы, киносценарии выходят в таких известных издательствах, как «Время» и «Художественная литература», на телевидении готовят экранизации его произведений. Как удаётся совмещать руководство большой ежедневной газетой с таким плодотворным творчеством? С этого начался наш разговор.
Рецепт Виктора Астафьева
— Когда 25 лет назад Виктор Петрович Астафьев прочитал мою повесть «Жук золотой» про детство, он мне сказал: тебе пора заканчивать свои путешествия и гулянки, надо садиться и работать, причём каждый день. С тех пор у меня и выстроился определённый образ жизни со своими жёсткими правилами. Для кого-то они, может быть, глупые, но для меня основополагающие.
Прежде всего отказаться от всех вечеринок. Как газетчик, тем более главный редактор, ты можешь каждый день ходить на презентации, но это отнимает время и выбивает из колеи, а писать надо на свежую голову. Встаю я рано. Летом в пять утра. Погулял с собакой в лесу и полшестого за стол. Каждый день до девяти часов, до электрички в Москву, сижу и работаю. Домой вечером еду уже на машине и по дороге переключаюсь с газетной жизни на литературную: изучаю в компьютере материалы для книг, которые пишу. И где бы ни был, не трачу себя на посторонние вещи, а работаю: компьютер всегда со мной.
Почему олигарх начинает молиться
— В основе моей повести реальные события. И главный герой Демичел — это реальный человек. Он был олигархом и на каком-то этапе осознал свои большие задолженности — и перед близкими людьми, и перед территориями, которые осваивал, и ещё перед многими и многим. Так начался его драматический последний путь. И апофеоз этой таёжной драмы — смертельный поединок человека с гигантским тайменем — тоже не выдумка. Я сам занимаюсь сплавами уже 40 лет. Мне приходилось спасать гибнущих людей. Однажды мы везли покойника. Видел могилы погибших на речных порогах: их нельзя было доставить и хоронили там же. В экстремальных ситуациях острее чувствуешь таинство жизни, смерти и рождения. Как ведёт себя человек в этих обстоятельствах? Демичел — человек блуждающий, ищущий. И он вдруг начинает мучительно вспоминать молитву «Отче наш», обращается к истокам веры. Слова молитвы всплывают из самых глубин.
Баптистка, партизан и комсомолка
— Моя бабка была баптистка, а дед, Кирилл Ершов, революционер, он потом ещё партизанский отряд организовал. Бабка заставляла меня с детства молитвы учить и Библию читать. А мама уже была комсомолкой. Правда, в партию не вступала осознанно, хотя в последние годы была председателем сельсовета. И у них с бабкой постоянно возникали распри: носить ли мне, например, пионерский галстук и т.д. А вот крестик на верёвочке у меня всегда был на шее, сколько себя помню. Только откуда он, не интересовался. Потом, когда мамы не стало, я спросил у старшей сестры Галины: я крещёный? Она сказала, что именно мама меня совсем маленького возила в Николаевск-на-Амуре, а там была церковь.
Уже сильно взрослым, лет пятнадцать назад, я приехал в Николаевск и пришёл в церковь. Хотя выяснить что-то надежды было мало: церковь там несколько раз горела, что могло остаться? Молодой священник полез на антресоли, вытащил огромное количество церковных книг. Нашёл нужный год, прикинули месяц: родился в июле, но так быстро крестить не могли. И нашёл запись за ноябрь: крещён!
Происшествие на Шантарах
— В этом году я собрался летом на Шантарские острова в Охотском море. Там заказник красивейший. Мой отец когда-то там зимовал и писал оттуда маме письма. Попасть туда непросто, но разрешение я получил.
А перед этим встретился со своим родственником. Это муж моей сводной сестры по отцу. Он капитан на речном судне. «Ты что, — спрашивает, — на Шантары собрался? Вот что, Санька, не знаю, веришь ты в Бога или нет, но вот возьми, что-то у меня на сердце беспокойно». И протягивает мне складень из трёх иконок. Я взял. А потом происходит трагическая история, о которой много писали. Вертолёт, на котором я должен был лететь, разбился, несколько человек погибли, а меня в последний момент морем отправили на точку.
Часто советуюсь с митрополитом
— Мне давно стало понятно, что после слома прежней жизни ничего более ценного и крепкого, чем Русская Православная Церковь, у нас не осталось. Меня сама жизнь неизменно выводит на церковных людей, среди которых ни одного не было, кого бы я не уважал.
И всё происходило будто само собой. Когда я руководил «Экспресс-газетой», мне актёр Стас Садальский, который тогда у нас сотрудничал, вдруг сказал: «Надо редакцию освятить». Я удивился: кто же такую газету освятит? А он своё: «Давай зайдём». Там рядом храм Тихвинской иконы Божией Матери. Зашли, познакомились с отцом Владимиром, настоятелем. Он посмотрел на нас, на газету, узнал, что есть у нас люди, которые тянутся к вере, и согласился. Потом мы с этим храмом очень сблизились. Даже нашли с Володей Сунгоркиным, главным редактором «Комсомолки», средства на новые колокола.
А «Вечёрку» освящал уже митрополит Климент, руководитель Издательского совета Патриархии. Мы тогда начали издавать совместную серию книг о вере, печатали проповеди владыки в газете и стали получать огромное количество откликов, увидели, что читателям это нужно. Мы с ним почти одногодки и сходимся в оценке многих явлений и проблем. Я с владыкой советуюсь по разным делам, и он очень точные, часто неожиданные, вещи мне подсказывает.
