Когда-то знаменитый режиссёр Марк Захаров заметил юную актрису и утвердил её на роль Кончиты в легендарном спектакле «Юнона и Авось». С тех пор Алла Юганова уже много лет служит в театре «Ленком». А в фильмографии актрисы более 70 работ. Алла — человек верующий, в её доме много икон, но самые любимые те, что подарила ей мама. «Иконы для меня, как окошки, через которые меня видит Господь», — говорит Алла.
Неизмеримо больше, чем миллион
— Алла, бывает, что люди, которые называют себя верующими, не могут решиться пойти на исповедь. А как было у вас?
— Я тоже не сразу исповедалась, хотя с детства читала Евангелие, меня тянуло в храм. Но я толком ничего не знала о таинствах. Вот у меня сейчас дочка в 4-м классе, и у них в школе есть такой предмет — основы религии. Дети могут получить интересующую их информацию, но при этом им ничего не навязывается. Я же долго шла к исповеди, причастию, на этом пути меня всё время чтото останавливало. Так что причастилась я только лет пять назад. К этому меня подвёл крёстный моей дочери — известный актёр. Он сказал, что есть такой замечательный батюшка отец Сергий, и предложил мне с ним поговорить. Я специально к нему поехала и поделилась своими сомнениями. Рассказала, что когда молюсь дома, то чувствую общение с Господом, а в храме, где много людей, мне порой что-то мешает: кажется, что от некоторых исходит негатив.
Священник сказал, что очень хорошо меня понимает, но объяснил, что этот, как я выразилась, негатив ничто по сравнению с благодатью после исповеди и причастия. «Вы поймите, если вам скажут: придите, и мы дадим вам миллион, то никакая ворчливая старушка не помешает вам взять этот миллион. А ведь исповедь и причастие дадут вашей душе несравнимо большее», — сказал отец Сергий. Мне очень захотелось это прочувствовать, понять. Первая исповедь стала для меня настоящим катарсисом, я рыдала, а потом ощутила удивительную лёгкость и подъём. Вместе с тем пришло понимание, что подготовка к исповеди — это душевный труд. Кстати, на исповеди я не раз получала мудрые советы. Рада, что в нашей семье появилось правило — по возможности каждое воскресенье ходить в храм.
— В какие храмы чаще всего ходите?
— В основном это храм, который находится недалеко от нас, в Воронцовском парке, или храм Всех святых на Кулишах, там службы начинают чуть позже. А вот куличи освящаю и набираю крещенскую воду чаще всего в храме Рождества Богородицы в Путинках рядом с «Ленкомом».
Вожу крестницу в храм
— А когда вы приняли крещение?
— Мне было 8 лет, и это было после того, как мама пришла к вере. Ей помогла музыка. Ещё в советское время она с приятельницами тайком ходила слушать духовные сочинения Глинки. У мамы была своя музыкальная группа, она много занималась с детьми, потом начала петь в храме, у неё в этом была потребность, песнопения были её молитвой. Может быть, и я когда-нибудь к этому приду.
— У вас есть крестники?
— Да. Сподвиг меня к этому опять же крёстный моей дочери. Сам он очень ответственно подошёл к предложению стать крёстным отцом, взял на это благословение. Мне он сказал, что мы же не просто так становимся кумовьями, на нас теперь ложится ответственность помогать ребёнку, растить его в этой вере. У меня сейчас есть крестник и крестница, я за них молюсь, крестницу вожу в храм.
Почувствовала, как отлетела душа
— Верующие люди нередко рассказывают о чудесах, произошедших в их жизни. Наверное, они не обошли и вас?
— Сейчас мне вспоминается то, что было связано с моей мамой. Рассказываю об этом потому, что, может быть, кому-то это станет полезным. Этим летом я пережила очень тяжёлый момент: мама ушла из жизни. И пережить это мне помогла вера. Когда понимаешь, что смерти нет и для светлых людей уготовано царствие небесное, то становится легче. Мама тяжело болела. К ней в хоспис на соборование пришёл священник и сказал, что те, кто испытывал телесные страдания, — это особые люди, мученики. Им уготовано блаженство. И перед своим уходом мама улыбалась, она была совершенно спокойна. Во многом это заслуга священников и волонтёров фонда «Вера», которые каждый день приходили в хоспис поддерживать больных. Раньше для меня хоспис был синонимом смерти, а сейчас я поняла, что это продолжение жизни. Мама скончалась у меня на руках, её лицо просветлело от страданий, и я физически почувствовала, как душа её отлетела…
Когда маму хоронили на Хованском кладбище, в самом конце мы спели её любимую песню, и в этот момент из-за облаков вдруг выглянуло солнце и ярко осветило поставленный крест. Мы это приняли как знак, что у неё всё хорошо.
