Недавно мы рассказывали о том, какие подарки в очередной раз сделал своему родному Ульяновску заслуженный художник России Никас Сафронов. Среди даров была и старинная икона. В основном на средства Сафронова в его родном городе построен храм Святых Иоакима и Анны, а под Ульяновском, в селе Вышки, — часовня во имя святой Анны. Оба храма для Никаса — дань памяти его матери Анны Фёдоровны. О добрых делах художника известно. Но далеко не все знают, что он серьёзно занимается иконописью.
Шар от Леонардо
— Как случилось, что вы стали писать иконы?
— Я не сразу понял, что и занятие живописью — моё призвание, хотя уже учился на третьем курсе Вильнюсского художественного института. И тут увидел сон, не иначе как посланный свыше. Я видел, что хожу по галерее, где висят мои, но ещё не написанные картины, а рядом какой-то дед делает мне замечания. С чем-то я соглашаюсь, с чем-то нет. Потом оборачиваюсь, а он исчез. Поднимаю голову и вдруг понимаю, что это не просто дед, а сам Леонардо да Винчи, и он летит ввысь. Я кричу ему: «Леонардо, вернись!», а он молча бросает мне шар — и я его ловлю. Тут я проснулся. И ощутил, что состоялся внутренне как художник.
— Что же было дальше?
— Я взял академический отпуск и отправился в Загорск. Узнал, что иконопись преподают только семинаристам. Тогда я рассказал, что происхожу по отцовской линии из рода священников, даже показал фотографии предков. И тогда замечательный педагог, иконописец и реставратор Мария Соколова взяла меня на обучение. Трижды в неделю ходил в семинарию на её уроки. Позже у меня были разные творческие периоды, но иконопись я никогда не оставлял, много экспериментировал, может быть, не всегда удачно. Пытался сделать что-то новое, но в конце концов всё-таки остановился на классической иконе.
Истории с образами
— Часто обращаетесь к иконописи?
— К сожалению, не очень. Но когда душа жаждет умиротворения, разговора с Богом, я бросаю всё и начинаю писать иконы. Никогда их не продаю, только передаю в дар. Как-то знакомые, у которых родился не очень здоровый ребёнок, попросили написать икону Николая Чудотворца. Я написал, освятил её в церкви Вознесения на Успенском Вражке рядом с моим домом. Вскоре знакомый позвонил и сказал, что икона замироточила. А через некоторое время они сообщили, что младенец выздоровел.
— Удивительный случай!
— В чём-то похожая история произошла с консьержкой в доме моего друга известного пианиста Юрия Розума. Эта женщина узнала, что её сын стал сатанистом, и пошла к своему духовнику, который сказал, что им нужна писаная икона Божией Матери. Когда я пришёл в гости к другу, женщина чуть ли не на коленях стала меня просить написать ей эту икону. Я выполнил её просьбу. И после молитв этой женщины перед иконой её сын ушёл из секты, принял православие и стал глубоко верующим человеком.
Испытание в афонской келье
— Вам доводилось бывать на Афоне?
— Да, и с этим связана необычная история. Ко мне обратился друг, бизнесмен Олег Карчев, с просьбой написать портрет настоятеля Ватопедского монастыря
архимандрита Ефрема, который до этого привозил в Россию Пояс Пресвятой Богородицы.
В Грецию я приехал в конце мая, в Москве тогда было тепло, а в горах Афона — 3-4 градуса. А тут ещё отец Ефрем приболел, пришлось несколько дней ждать его выздоровления. Жил я по-монашески: в пять утра — на службу до 11 часов. До полудня можно отдохнуть или заняться уборкой территории. С 13 до 15 — опять служба. И с 8 часов вечера — снова служба до двух ночи. Когда возвращался в келью, там стоял жуткий холод. Под лёгким одеялом я спал в брюках и пиджаке, уверенный, что так несут покаяние за грехи все приезжающие на Афон. На пятый день ко мне пришли с известием, что отец Ефрем поправился, и между делом спросили, почему у меня так холодно. Я ответил: «Так покаяние же!» И услышал в ответ: «Какое покаяние! У вас батареи отключены, надо включить».
Отец Ефрем позировал мне три часа, и мы договорились, что второй сеанс будет завтра. Я должен был улетать в Москву и с утра ходил за ним, ожидая второго сеанса. Но в какой-то момент ему стало неловко перед окружавшими его монахами, что он занимается светским делом, позируя для портрета. И он сказал: «Езжай в Москву с Богом, у тебя и так всё получится». И я уехал. И всё получилось. Уже в мастерской я написал два его портрета. Один портрет заказчик передал отцу Ефрему — позже монахи с него сделали открытки, которые дарили прихожанам. А другой Олег Карчев оставил себе как память об этом замечательном человеке.
