В начале августа в городе Арзамасе Нижегородской области завершился девятый по счёту международный фестиваль православной и патриотической песни «Арзамасские купола». Аналогов ему нет, а популярность огромная: в этот раз участниками конкурсной программы стали 200 исполнителей из 40 регионов России. Среди организаторов — Нижегородская митрополия Русской Православной Церкви. А председатель жюри — знаменитый композитор Григорий Гладков. Он автор и исполнитель множества популярных песен, в том числе хитов «А может быть, ворона…», «Пой, Вася!» из мультфильмов, и даже включён в Книгу рекордов Гиннесса за наибольшее количество музыкальных альбомов для детей. Ну а православная тема близка ему и в творчестве, и в жизни.
То, что мы зовём Душой
— Что заставляет вас каждое лето участвовать в «Арзамасских куполах»?
— Мне посчастливилось стоять у истоков этого фестиваля. И каждый раз приезжаю сюда с радостью. Ведь здесь из года в год творится настоящее чудо: буквально на глазах обновляется духовная история России. Мы ищем и находим прекрасные песни, которые потом распространяются по всей стране. Можно сказать, что наш фестиваль за это время стал настоящей творческой лабораторией, где мы ищем ответ на вопрос, что такое православная песня.
— И какой же находите ответ?
— Это надо услышать и почувствовать. Мы ведь тоже не сразу пришли к пониманию. Поначалу на фестивале звучало много песен, которые нельзя было назвать православными. Но постепенно появилось вот это необыкновенно воздушное, негромкое искусство — духовное скромное пение. Как раз то, что можно назвать православной песней. Трудность в том, что исполнитель такой песни должен рассказывать о вере и о любви к Родине без пафоса, не крича об этом. Это должно быть очень тонко и тихо, потому что, если вкуса и меры не хватит, слушателя будет коробить. Петь нужно так, чтобы, не произнося имени Бога всуе, ты сумел передать слушателю веру в то, что Он есть. Мы ведь договорились, что на фестивале не будут звучать песнопения, которые исполняются на богослужениях. Только те, что вне храма. Потому что Бог везде, где радость, красота, счастье. Его чувствуешь. Он рядом. Только что я записал диск, который называется «То, что мы зовём Душой». И в этом выражении, наверное, ключ к тому, что такое православная песня, потому что это — тончайшая материя.
О вечной жизни — с детства
— Вас больше всего знают по музыке для детей, подростков, а православная песня — это ещё одно ваше увлечение?
— Так ведь одно с другим очень тесно связано. Это и по нашему фестивалю видно. Мы стараемся отбирать для участия в конкурсе песни, которые покажут дорогу к храму прежде всего молодым людям. Молодёжи нужно просто и доходчиво рассказывать о Боге, о вечной жизни, чтобы в минуты трагедии их не подхватила какая-то секта, не заманили какие-нибудь наркодельцы. Я думаю, что и с человечеством в целом всё происходило так, как это может быть в судьбе отдельного человека. Возможно, человечество пришло к такому состоянию, когда дальнейшая жизнь казалась тупиком, и люди поняли, что всё равно есть смысл жить, что есть вечная жизнь. Не думаю, что они просто сидели, созерцая небо. Нет. Когда их что-то очень сильно ударило, они подумали: «Неужели всё?», вот тут-то и открыли для себя, что есть Бог.
— Но к молодёжи, наверное, нужен особый подход?
— Бывая в Арзамасе, я каждый раз удивляюсь, сколько же здесь храмов, сколько золотых куполов! С какой верой и любовью люди строили церкви! И все они были полны. Раньше здесь храмов было ещё больше, но многие уничтожены, прервалась традиция ходить в церковь каждое воскресенье всей семьёй. Сейчас надо бы такие традиции вернуть. И надеюсь, что наш фестиваль тоже может этому способствовать, ведь, услышав здесь прекрасные православные песни, ребята сами захотят пойти в храм. А верующим родителям надо обязательно их поддержать. Причём пробуждать интерес к вере как можно раньше. В детстве они такие послушные, они нам верят. Я, например, всегда говорю своим детям: «Если вы останетесь одни и на вас накатит такая трагедия, что невозможно будет дышать, знайте, что есть такое место, где можно спастись. Это храм».
Икону положили в колыбель
— А у вас так было в детстве?
— Тогда времена были другие. Церковь переживала гонения, за веру людей преследовали. Поэтому я не был крещён в младенчестве: родители, дедушки, бабушки боялись. Принял крещение я уже сам, в зрелом возрасте — это было в Киеве. Но моё приобщение к вере всё же началось в самом раннем детстве. И первую свою молитву выучил совсем ребёнком.
— Какую?
— «Отче наш». Мне её бабушка Марфа шептала перед сном — так и научила меня на всю жизнь. А ещё был такой обычай в православных русских семьях, когда в колыбель новорождённого ребёнка клали икону, сделанную для этого специально. Вот такой подарок я получил от бабушки. Эта икона Николая Угодника до сих пор со мной.
