Екатерину Васильеву многие называют актрисой от Бога. Много лет назад она решила уйти из большого искусства, сделав выбор в пользу жизни духовной. Затем вернулась — с благословения своего духовного отца священника Владимира Волгина. В спектаклях она, правда, играет нечасто. Служит в московском храме Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках казначеем. Отдает море душевных сил своей большой семье и ждет появления на свет уже седьмого внука.
Новый год мы отмечаем после Рождества
— Чем вы сейчас живете, Екатерина Сергеевна?
— Чем я сейчас живу? Наверное, тем же, чем живут все православные люди: Рождественским постом, подготовкой к Рождеству Христову. Недавно было 9 лет, как мой сын рукополагался. Рукоположение сына у нас праздник семейный, насыщенный. Впереди — строгая неделя поста перед Рождеством и все, что с этим связано. Новый год в нашей семье принято отмечать после Рождества — 13-го. К тому же у внуков начинаются каникулы.
Сын — мой главный предстоятель перед Богом
— С верой часто приходит перемена отношений с окружающими. Кого-то теряешь, кого-то неожиданно открываешь по-новому. У вас были такие потери и открытия?
— Конечно, круг общения меняется. Постепенно вокруг остаются в основном люди церковные. Сын-священник — главный мой молитвенник и предстоятель перед Богом за меня. Отец Владимир Волгин, духовной дочерью которого я являюсь вот уже 30 лет. К тому же приход наш огромный, и все члены этого прихода становятся тебе невероятно близкими, почти родными людьми. Они молятся за тебя, ты — за них. Знаешь все их проблемы, горести, беды. Раньше я много ездила по монастырям, по святым местам. Просто знакомилась с людьми в монастырях, с монахами, с архимандритами, с игуменами, с настоятельницами, с игуменьями. И однажды меня посетила поразительная мысль: боже мой, да сколько за тебя молится людей в разных монастырях, церквях! Потому что молитва — великая вещь.
Почему один молится, а другой беснуется
— Изменилось ли лично у вас отношение к жизни, к смерти, ко времени, к любви, к чему-то конкретному?
— Ну как вы думаете, Леночка? Странный вопрос. Человек неверующий и человек верующий — это два разных человека. Даже в обычной дорожной пробке. (Смеется.) Мне приходится много ездить на машине. Иногда стою себе спокойно в пробке и читаю Иисусову молитву, в которой я, как все православные христиане, стараюсь постоянно находиться. Она убегает, а ты все время пытаешься ее догнать. А пробка для этого замечательное место: удобное, чтобы творить Иисусову молитву. А вокруг происходит беснование. Люди выпрыгивают, выскакивают, что-то высматривают впереди, бьют по шинам машины… Просто видишь, как вокруг тебя несколько человек беснуются вместо того, чтобы читать Иисусову молитву. Это действительно большая разница.
— У вас есть в Москве любимые храмы?
— Их много. Мой батюшка в Москве только с 96-го года служит, а раньше служил в провинции. И, поскольку его не было в Москве, мы ходили по разным храмам, у разных священников исповедовались и причащались. С каждым храмом что-то связано. Это как в иконостасе моем: там стоят разные иконочки. Некоторые приходят и говорят: «Ну что так много…» Мой сын тоже ругается: «Мам, ну что у тебя такое количество маленьких иконочек, и бумажных, и всяких». А каждая иконочка связана с каким-то храмом, с каким-то монастырем, с какой-то поездкой. Смотришь — и прямо тепло на душе становится.
Фото из личного архива
