Она — автор детективов, которые расходятся огромными тиражами. По её книгам снимаются знаменитые сериалы о Каменской. Известно, что её настоящее имя Марина Алексеева, что она юрист-аналитик, работала в милиции, подполковник. Но мало кто знает, что она прихожанка православной церкви, человек, для которого духовные принципы многое определяют в творчестве. И в новом, только что вышедшем романе «Бой тигров в долине» Александра Маринина поднимает одну из волнующих её проблем.
Наш герой не такой, как у Чейза
— Марина Анатольевна, о чём ваша новая книга?
— Там есть мысль, что попросить помощи не стыдно. Не надо этого стесняться, не надо считать себя слабаком, неудачником. Я вот через свою почти 55-летнюю жизнь пронесла ощущение, что я неумелая, у меня без посторонней помощи ничего не получится. Но попросить помощи бывает стыдно. А вторая мысль романа: не заработанные тобою деньги никогда не сделают тебя лучше. Они могут не изменить тебя, могут сделать тебя хуже, но лучше они тебя точно никогда не сделают.
— Сюжеты ваших книг так или иначе закручиваются вокруг христианских заповедей: не убей, не укради, не возжелай…
— Дело в том, что любой детектив, если он написан в русской литературной традиции, обязательно выстраивается вокруг этих заповедей. Ну просто потому, что смысл такого детектива — показать процесс приведения преступника к наказанию и мораль: так делать не надо, это плохо. Такими были все детективы, на которых я выросла. Это и Аркадий Адамов, и Эдуард Хруцкий, и братья Вайнеры, и Юлиан Семёнов, и Николай Леонов. Всё, что я читала, именно так выстроено. Это вовсе не криминальный роман, принятый в Америке, такой, какие, скажем, Чейз пишет. У него главный герой может случайно завладеть украденными деньгами и пытаться сделать так, чтобы плохие бандиты у него эти деньги не отняли. Но ведь деньги эти на самом деле не его. А Чейз предлагает нам сопереживать его главному герою. Вот это совсем не в русской традиции.
Зачем свеча судмедэксперту
— И на предыдущей работе, где вы занимались анализом и прогнозированием преступности, и сейчас, когда собираете материалы для своих произведений, вам приходится сталкиваться с самыми тёмными сторонами человеческой личности. Как выдерживаете?
— Никак. Болею. Это действительно тяжело. Скажу больше. Сейчас я уже начала следующую книгу, где главный герой судебно-медицинский эксперт, и у меня идёт этап вживания в эту тему, сбор материала, изучение. Так вот, должна вам сказать, что более тяжёлого периода у меня в жизни ещё не было. Я имею в виду всё, что связано с написанием книг, потому что, конечно, были в моей жизни и реальные человеческие утраты. Когда смотришь, допустим, на компьютере презентацию «Черепно-мозговая травма» и видишь трупы, размозжённые черепа… Ужас! Так плохо физически мне не было никогда.
— Как же защищаться от этого?
— Я спросила у судебно-медицинского эксперта: «Почему я себя так плохо чувствую?» Он говорит: «А чего вы удивляетесь? Вы ж картинки смотрите, экспертную практику читаете. И пока вы не перестанете это делать, так оно и будет». И это сказал врач, такой, знаете, брутальный дядька, здоровенный, высоченный. Ещё он добавил: «Я периодически прошу свою тёщу, которая живёт с нами, купить в церкви свечку и с зажжённой свечой обойти все углы квартиры, читая молитвы. Потому что прекрасно понимаю, что с работы домой приношу эманации, какую-то дурную энергетику от трупов, которые вскрываю. А у меня жена, дети. Вот и приходится периодически чистить квартиру».
— Возможно, в храме вам стало бы легче…
— В храм, мне кажется, нужно идти, когда у тебя на душе смута, когда не хватает сил принять какое-то решение. А если ты чисто физически получаешь отрицательный заряд от бесконечных смертей, то пользоваться храмом для того, чтобы очиститься, мне кажется, неправильно. Надо всё-таки перетерпеть, постараться справиться самой. Вот если у меня вдруг возникнет мысль бросить эту работу на половине пути — вот в этот момент можно идти, как мне кажется, в храм, для того чтобы принять правильное решение. А просто ходить туда как в баню, чиститься — это не уважать храм.
Мой любимый храм — Алексия, человека Божия
— В какой храм вы обычно ходите?
— Мой любимый храм — это храм преподобного Алексия, человека Божия, в Красном Селе. При советской власти там был дом пионеров. Когда здание вернули православной церкви и оно стало функционировать как храм, мы познакомились с настоятелем отцом Валерием. Стали туда ходить на службы. По мере возможности мы с мужем оказываем храму помощь. Отец Валерий — это человек, к которому всегда можно прийти в минуту душевного смятения.
— Любимая икона у вас там есть?
— Я исхожу из того, что Господь сам нам даёт знаки. Приходя в храм, я каждый раз не спеша обвожу глазами все иконы, и в какой-то момент обязательно возникает внутренний толчок. Я вдруг чувствую: сегодня мне надо особенно к этой иконе, к этому образу.
— Считаете ли вы, что человек должен помнить о том, что он смертен?
— Обязательно. Причём детям с самого раннего детства нужно рассказывать про смерть, объяснять, что это неизбежно. Человек должен понимать, что, пока он живёт на этом свете, он будет терять близких, будет хоронить. Невозможно прожить жизнь без всего этого. И в конце концов он уйдет сам. Надо сознавать, что такое земная жизнь и что — вечная.
Фото из личного архива
