Почти в сотне фильмов снялся Владимир Стеклов, один из наиболее востребованных сегодня актёров. По его словам, в работе ему помогает вера.
Жена лечит дивеевских сестёр
— Владимир Александрович, вас крестили ребёнком?
— Да. Моя бабушка была верующей. Вместе со мной она поехала к родственникам в Сталинградскую область и окрестила меня в домашней старообрядческой церкви, в так называемом молельном доме. Говорят, что мне тогда уже был год с небольшим.
— Многие люди считают себя верующими, но на исповедь не ходят. Вы не из их числа?
— Исповедоваться и причащаться я начал в довольно зрелом возрасте, когда познакомился с семьёй священника отца Сергия. Он служит в храме села Хотькова. До этого я не решался на исповедь. Однажды, когда переживал сложную жизненную ситуацию, мне посоветовали сходить в храм. Я постился три дня, выстоял утреннюю службу, дождался своей очереди на исповедь, но как-то не сложилось. Возможно, священник был слишком суров ко мне и упрекнул меня в неготовности к исповеди, потому что я мямлил. Но у меня просто не было опыта в этом деле. А вот с отцом Сергием мы беседовали не только в храме, но и у него дома. Под его влиянием я стал читать духовную литературу, посещать службы. Вот относительно недавно прочитал книгу архимандрита Тихона «Несвятые святые». Теперь очень хочу поехать в Псково-Печерский монастырь. Неоднократно бывал в Дивееве в женском монастыре, которому, кстати, постоянно помогает стоматологическая клиника моей жены.
От роли Чикатило наотрез отказался
— Доводилось ли вам быть свидетелем каких-то чудес?
— Безусловно. Но нельзя считать, что раз человек уверовал, то он непременно должен получить свидетельство чуда. Я считаю, что это не совсем правильное понимание Божественной благодати. Бог же не фокусник-иллюзионист, которому заплатили деньги и ждут фокуса. Есть анекдот про человека, который всю жизнь просил Бога выиграть в лотерею. Мол, все выигрывают, и я хочу. Наконец Бог не выдержал и сказал: «Ну ты для начала хотя бы купи лотерейный билет». То есть за любым желанием должны стоять действия.
— Вы играли самых разнообразных героев — и положительных, и отрицательных. У вас нет внутреннего противоречия, когда вы берётесь за роль какого-то негативного персонажа?
— Абсолютно нет, потому что считаю, что это — работа, это моя профессия. Это никак нельзя рифмовать со своей собственной личностью. Это игра. Это большая песочница. Когда я играю в спектакле «Мастер и Маргарита» Воланда, меня часто спрашивают: «Ну и как?» А я думаю, почему такое настороженное отношение именно к булгаковскому произведению? Шарль Гуно давно написал оперу «Фауст». Это мировая классика. И никто не спрашивает исполнителей: «Как же вы берётесь за роль Мефистофеля?» Есть, конечно, вещи, которые мне отвратительны. Мне как-то дали почитать монолог Чикатило, большой такой моноспектакль. Я сказал, что не смогу этого сделать никогда. Мне само произведение показалось глубоко патологичным.
«Записывайте, а ещё лучше — запоминайте…»
— Какую молитву вы читаете в трудную минуту?
— «Отче наш». В связи с этим хотел бы рассказать ещё один анекдот. На борту космического корабля произошла внештатная ситуация. Космонавты связываются с центром управления полётами (ЦУП) и говорят, что у них отказала система жизнеобеспечения, погасло электричество, ощущение, что давление падает. В общем, теряется управление кораблём. На Земле приняли это сообщение на сеансе связи и говорят: «На следующем витке мы пришлём вам рекомендации, что нужно делать». Следующий виток. Космонавты с надеждой ждут сеанса связи. ЦУП включается, и они слышат: «Записывайте, а лучше запоминайте: «Отче наш, иже еси на небесех!..»
Фото из личного архива
