Многие богослужения Патриарха Кирилла, его поездки по стране и миру читатели видят глазами иерея Игоря Палкина. Клирик храма Святой мученицы Татианы при МГУ и профессиональный фотограф, он пять лет возглавляет фотослужбу при пресс-службе Патриарха. Его можно назвать главным фотографом Патриарха.
«Я думал, что все молодые люди хотят быть священниками»
— Отец Игорь, что у вас было раньше — фотодело или церковная жизнь?
— После школы я искал свой путь в жизни. Так совпало, что в 23 года крестился и тогда же занялся фотографией. Это был 1996 год. В то время начала выходить первая в стране студенческая православная газета «Татьянин день», которая мне очень нравилась. Я просто пришёл в её редакцию «с улицы», предложил себя в качестве фотографа, и меня взяли. Редакция располагалась в помещении университетского храма Святой мученицы Татианы, поэтому я и стал его прихожанином, позже — алтарником.
А желание стать священником пришло чуть позже, во время службы в армии. Причём я тогда думал, что все молодые люди хотят быть священниками. Ведь литургия — это космическое Таинство, в нём вся Вселенная собрана. Как же этого не хотеть?! В 2003 году меня рукоположили в диаконы, а в 2004 году — в священники.
— А что с фотоделом?
— Фотография стала ключиком, с помощью которого Господь уже много лет открывает мне церковную жизнь, историю Церкви, церковное искусство. Дело в том, что 10 лет я работал фотографом в «Православной энциклопедии». Приходилось очень много ездить по России и ближнему зарубежью, фотографируя церковные святыни в монастырях, храмах, музеях. Довелось побывать в киевских пещерах и в Жировицах, в запасниках Исторического музея и в хранилищах библиотек. А командировок на Север — не сосчитать. И сегодня продолжаю ездить, но уже с Патриаршей пресс-службой.
Как снимать в алтаре
— Вам, священнику, приходится во время службы ходить по храму и фотографировать. Как вы себя при этом чувствуете?
— В самом начале работы, когда я сказал Патриарху, что не хотел снимать на службах, он мне ответил: «Теперь у тебя такое послушание». Вот так и стараюсь относиться к своим обязанностям: как к послушанию. Конечно, при этом невозможно полностью сосредоточиться на молитве. Но это не значит, что нельзя исполнять свои обязанности с благоговением. Благоговение — начало молитвы. Другое дело, что наши перемещения и действия в храме часто отвлекают молящихся. Как ни стараешься быть незаметным, всё равно кому-то мешаешь. Поэтому хочется попросить прощения у всех, кому я доставил неудобство.
— Есть ли ограничения во время съёмок в храме? Не убивает ли это тайну, сакральность?
— Ничего греховного нет в съёмках в алтаре. Почему, если мы снимаем в храме, в алтаре снимать нельзя? Храм относительно внешнего мира — тоже священное пространство. Служение в алтаре само по себе не является тайной, которую нельзя видеть людям. Тайна заключается в непостижимости того, что там происходит. Каким образом Господь являет нам Себя посредством хлеба и вина? Вот это непостижимая тайна. А то, как это выглядит, не секрет. Вообще, в нашей вере нет секретов в отличие от каких-нибудь эзотериков. У нас всё открыто.
Другой разговор, какова степень твоего вмешательства в само действо. Ведь можно же всем лезть под нос и под руки ради эффектного кадра. Вот это большой вопрос: зачем это нужно?
Но пресс-служба не занимается искусством ради искусства. Мы снимаем летопись служения Предстоятеля Церкви. И для прихожан тех храмов, которые посещает Святейший, наши снимки становятся историей уже на следующий день. Им хочется увидеть, как, например, проходило освящение их храма, в том числе и в алтаре. У нас просят эти фотографии и благодарят за то, что они получились понятными и изящными.
Но если речь идёт о регулярных и тихих службах в храме Христа Спасителя или в каком-нибудь монастыре, то мы уже стараемся лишний раз не мешать Святейшему и в алтарь не заходить.
Пингвины помогли
— Как Патриарх воспринимает свои фотографии, высказывает ли какие-то пожелания?
— Святейший прекрасно понимает медийное значение фотографии. Но при этом на мероприятиях он никогда специально не позирует, не делает «красивых поз» на камеру. Несколько раз в год мы кратко обсуждаем с ним небольшие подборки фотографий по разным случаям. В такие моменты он высказывает нам своё мнение, говорит, что нравится, а что нет. Но всегда очень кратко.
— Как, кстати, получилось знаменитое фото с пингвинами?
— Патриарх очень хорошо сказал об Антарктиде: это хоть и холодное, суровое место, но очень похожее на рай, потому что там звери не боятся людей, на всём континенте мир между людьми и нет оружия. А пингвины являются олицетворением этого доброго мира. Смешные, открытые. На них невозможно смотреть и не умиляться. Вот поэтому и были у Святейшего такое прекрасное настроение и замечательная улыбка. При таких обстоятельствах сделать удачный снимок не составляло труда.
Можно ли сфотографировать ангела?
— Как вы относитесь к фоточудесам, к примеру к заснятым под сводами храма ангелам?
— Подавляющее число фоточудес, которые я видел, — это просто дефекты объектива, матрицы или плёнки. Было раньше такое явление: плёнка наэлектризуется и искрит при перемотке, засвечивая эмульсию. Человек, который не знает об этом эффекте, проявляет плёнку, удивляется и думает: «Ничего себе! У меня тут ангелы летали!» А это просто технический брак.
— А явление Светописного образа Богородицы на Афоне? Есть даже соответствующий праздник в церковном календаре.
— В последний приезд Патриарха на Афон монахи рассказали, что нашли негатив этой фотографии. Я сам не видел его, но если на негативе всё, что на позитиве, то это несомненное чудо.
Лично на меня сильное впечатление произвели фотографии явления Богородицы в пригороде Каира в 1968 году. Мне кажется, что это подлинные фотографии. Между прочим, свидетелем этого события был архидиакон Андрей Мазур. И ещё — фотография, на которой запечатлён крест из облаков над храмом Христа Спасителя во время его освящения.
