5 фактов о протоиерее Владимире
С восьми лет писал стихи, но перед принятием священства бросил и сжёг все поэтические рукописи.
В 2010 году по его инициативе в телецентре «Останкино» открыт храм в честь святого мученика Порфирия Эфесского, актёра- язычника, ставшего христианским мучеником.
Настоятель пяти храмов, в том числе двух на закрытых правительственных территориях.
Благодаря ему в Москве воссоздан храм Преображения Господня на Преображенской площади.
Его родной брат, Анатолий, тоже священник и самобытный художник.
Среди духовных чад этого известного московского пастыря немало знаменитостей: актёров, режиссёров, писателей, государственных деятелей. Храм Софии Премудрости Божией, где он служит настоятелем уже больше 20 лет, находится в самом центре столицы. А начинался священнический путь этого батюшки в глухих белгородских деревнях.
Мысли у гроба
— Родители мои были неверующими, хотя мама одно время пела в церкви: она обладала потрясающим голосом. Когда в нашем доме собирались гости, мама после романсов начинала петь стихиры Пасхи. Она умерла христианкой в 86 лет, отпевали её в пасхальную неделю, когда единственный раз в году поются стихиры Пасхи.
Мы, четверо детей, были некрещёные, но искали какие-то идеалы. Я был и пионером, и комсомольцем, членом клуба юных коммунаров при газете «Комсомольская правда». На одном из заседаний этого клуба у нас зашёл разговор о Боге. И я, помню, сказал: «Зачем говорить о том, что нет Бога, когда мы этого не знаем». В 8-м классе я был осенён такими мыслями. И тогда всех насторожили мои слова.
В детстве у меня было странное суставное заболевание, из-за которого иногда я не мог ходить по полтора-два месяца. Летом мне выносили во двор стул, я сидел, смотрел на играющих сверстников и предавался размышлениям. Много думал о смерти. Мы жили неподалёку от Самотёчной площади. Наши дома были густо заселены, и здесь часто проходили похороны. Гроб с покойником выносили во двор, ставили на табуретки. Как только я слышал, что где-то похороны, то ковылял туда, протискивался через толпу к гробу, чтобы заглянуть не просто в лицо покойника, а за грань жизни, в тайну смерти. Я не мог смириться с тем, что возможно больше никогда не жить. Думаю, это было начало моего пути к Богу.
В 15 лет мне приснился сон: блуждаю один по лесу на лыжах, выхожу на полянку и вижу церковь с накренившимся купольным барабаном. Рассматриваю верх церкви, опускаю глаза и вижу, как идут три седобородых старца — в подрясниках, препоясанные верёвками. Какая-то непреодолимая сила повергла меня перед ними на колени. И все трое меня благословили и перекрестили. Я встал на лыжи и побежал за ними, они шли медленно, но я так и не смог их догнать: они как будто растворились. Этот сон тоже имел значение в обострении тех поисков, совершавшихся в моей душе.
Если не стану священником, то умру
— Я окончил школу с физико-математическим уклоном и мог поступить в любой технический вуз. Некоторое время учился также на режиссёрских курсах, работал на телевидении, и у меня там уже складывалась хорошая карьера. Писал стихи. Но всё это не приносило мне удовлетворения. В комсомольской идеологии я разочаровался. И задался вопросом: чем хочу заниматься в жизни? Понял, что хочу помогать людям в их бедах и скорбях.
У меня самого к тому времени был опыт тяжёлых переживаний. В школе я влюбился в девочку из параллельного класса. Это была безответная любовь. Поскольку я тогда не верил в Бога, то эта девушка была для меня богом. И я очень страдал. Даже были суицидальные мысли. Господь меня уберёг. И, помня о своих горьких днях, решил, что должен спасать людей. Может быть, от тех же суицидов. И, ничего тогда не зная о Церкви, о священстве, я подумал, что смогу это сделать, только будучи священником.
Я принял Таинство Крещения, бросил работу на телевидении. Стал прислуживать в церкви чтецом и алтарником. В 28 лет я вдруг понял, что если в 30 лет не стану священником, то умру. В это время познакомился с Ниной, моей будущей матушкой. Она была прихожанкой отца Александра Меня. Девушка с университетским образованием, из профессорской семьи никогда не думала, что ей предстоит стать матушкой. Я ей сказал, что буду священником, но что меня смогут рукоположить только где-нибудь в сибирской деревне, а потом арестуют за проповедь. Нина послушала и дала согласие стать моей женой.
Я неспроста всё это ей говорил. В то время я общался с диссидентами. С одним приятелем целый год издавал духовную литературу. Никто меня за руку не ловил, но я, к примеру, пять раз пытался поступить в семинарию. Помощник инспектора Московской духовной школы сказал мне: «Вас ЧК не пропускает». Позже я заочно окончил и семинарию, и академию.
Дом на боку и грязь по колено
— В 30 лет, как и хотел, я стал священником — в Курско-Белгородской епархии. 15 лет прослужил в деревнях. Вода и туалет на улице. Пройдёт дождь — и сразу грязь по колено. Помню, приехали с матушкой и нашей пятилетней дочкой Алевтиной в Псково-Печерский монастырь. И нас встретил архимандрит Илий (Ноздрин). Разговариваем, и он спрашивает нашу дочь: «Алечка, ну как поживаешь? Как у тебя дела?» Она в ответ: «Дом на боку, сарай на боку, и грязь по колено».
Я благодарен матушке, что она ни разу не зароптала. Жизнь священника самодостаточна, она наполнена Литургией, Причастием, помощью людям. И мы никогда не скучали о Москве.
За эти годы я сменил пять приходов. Как только уложат асфальт, исчезнет грязь, ты наслаждаешься новой дорогой — тут же приходит указ о моём переводе в новый приход, где опять грязь и бездорожье. И продолжалось это до тех пор, пока я не сказал самому себе: а ведь грязь — это очень хорошо, это земля, орошённая дождём. И как только я так стал думать, меня тут же перевели в Москву. И с 1996 года я служу в самом центре Москвы, напротив Кремля.
