5 фактов об отце Димитрии
До прихода в Церковь снялся в пяти фильмах. Первая роль — в восьмилетнем возрасте в телефильме «Приключения Тома Сойера».
До рукоположения в диаконы работал дворником, убирал территорию около резиденции Патриарха и канцелярии Московской Патриархии.
Много лет возглавлял приход храма Священномученика Антипы на Колымажном дворе. Среди его духовных чад немало актёров театра и кино. Ныне служит настоятелем храма Святителя Николая на Трёх Горах.
Имеет восемь детей. Жена Любовь Вячеславовна — дочь известного скульптора Вячеслава Клыкова.
В начале этого года возглавил Управление по работе с общественными объединениями и организациями Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.
Димитрий Рощин родился в 1973 году в звёздной семье. Мама — актриса Екатерина Васильева, отец — драматург и прозаик Михаил Рощин. Димитрий окончил ВГИК, хотел работать режиссёром. Но за несколько дней его жизнь круто изменилась, и он уже 20 лет служит Церкви.
Поездка в деревню заменила Петербург
— Ваша мама рассказывала, что крестила вас ребёнком, и тогда же крестилась сама. И что этому событию предшествовало чудо. Какое?
— Мне было года два, я жил с родителями на даче. Как-то ночью мне вдруг стало очень плохо. Родители разыскали детского врача — женщину, которая буквально спасла мне жизнь. Её звали Екатерина Трубецкая. Благодаря ей мама стала общаться со священниками, познакомилась с отцом Владимиром Волгиным, который впоследствии стал и её, и моим духовным отцом. Поворотным стал 1995 год, когда я окончательно пришёл к вере.
— Что тогда произошло?
— Мне было 22 года. Собирался переезжать в Петербург, где ждали серьёзные проекты, связанные с кино, с питерской богемой. Но перед этим я пришёл за советом к отцу Владимиру Волгину. В тот период с ним были сложные отношения из-за моего охлаждения к Церкви. Я сказал, что хочу куда-нибудь ненадолго уехать, чтобы отвлечься от суеты, сосредоточиться. «А не хочешь ко мне в деревню? — предложил он. — Помнишь, какой там чудный лес?» Мне понравилась эта идея. В итоге в Петербург я так и не отправился.
Произошёл стремительный и чудесный переход. Меня словно взяли из одного места и поставили в другое. Хорошо помню момент, когда пришла уверенность, что Бог есть. Помню и место, и время, и даже как светило солнце. В этом не было экзальтации. Просто явное и ясное посещение. От меня требовалось откликнуться на призыв, и я это сделал. Стало ясно, что я уже никогда не уйду из Церкви и что буду священником.
Общение со старцем
— Трудно было сделать такой шаг?
— Да, было страшно, мучили сомнения. Какой из меня пастырь? Я и сейчас продолжаю считать себя недостойным. Но, слава Богу, мой духовный отец всегда рядом и напоминает о моём долге и ответственности. Особой помощью для меня является благословение старца Иоанна Крестьянкина.
— Расскажите о вашем общении с отцом Иоанном.
— Я никогда не спрашивал у него, как поступать, что делать. Общение с таким человеком — это прежде всего радость присутствия. Сам образ отца Иоанна полагал конец любому сердечному смущению. Сегодня Церковь находится в сложном положении, потому что мы говорим о святости, проповедуем её, но сами не в состоянии показать достойный пример. А тогда достаточно было подвести человека к отцу Иоанну, который обнимал его, говорил несколько слов, — и человек менялся, потому что видел перед собой святость.
Начинал дворником в Чистом переулке
— Режиссёрское образование помогает вам?
— Безусловно. У священника труд собирателя, как и у режиссёра, который из многих разрозненных компонентов составляет нечто целое. Но служение священника гораздо шире. Здесь сходятся воедино все самые серьёзные мужские профессии. Священник — и учитель, и врач, и строитель, и воин, и миротворец. Когда я учился во ВГИКе, мы обсуждали, кто такие супермены, и я сказал, что это… священники. Передо мной был тогда образ отца Владимира Волгина, я видел его труд, его человеческую мощь, его влияние на других людей. Поэтому я выбрал его в учителя и не прогадал.
— Ваша мама была счастлива, что вы стали священником. А как к этому отнёсся отец?
— Одобрительно. Но он был далёк от понимания того, что такое Церковь, хотя в последние годы исповедовался, причащался, пытался читать Евангелие и молиться. Ему, как многим отцам, хотелось практической пользы, моего карьерного роста. А меня поначалу благословили работать дворником в Московской Патриархии в Чистом переулке. Полгода трудился в этой должности. Отец жил неподалёку и выходил ко мне покурить. Сядет на лавочку, а я в это время лёд колю или снег убираю. «Хорошо, — говорит, — я рад, что ты рядом с Патриархом». Он не знал, что я дворник, думал, что я вышел размяться, а работаю в самом престижном кабинете, бок о бок со Святейшим.
— Вашим прадедушкой был выдающийся педагог Антон Макаренко. Сегодня мы знаем, что он вырос в религиозной семье и был верующим. Вы используете его опыт в воспитании своих детей? Насколько вам близок его образ?
— Очень близок. На Западе, кстати, внимательно изучают опыт Макаренко, а мы про него как-то забыли. Я считаю, что это вершина русской педагогики. Не знаю, насколько я использую его опыт, но в юности зачитывался и «Педагогической поэмой», и «Флагами на башнях». Думаю, что-то во мне отложилось. Но вообще заниматься воспитанием по какой-то теории вряд ли возможно. Детей формирует не теория, а атмосфера в семье. Мне очень нравится ответ митрополита Антония Сурожского: «Не знаю, как воспитывать детей, но знаю, что над ними надо молиться».
