В газете «Московский комсомолец» рассказали об особом служении протоиерея Святослава Чурканова. Он — настоятель храма Сергия Радонежского в Курской области, однако немало времени проводит сейчас в зоне боевых действий, а часто — прямо на передовой. До священства служил спецназовцем, бывал и в горячих точках. Поступал в школу милиции, но подвело зрение. Пришёл к вере, принял сан. И снова стал появляться на самых опасных участках рядом с бойцами, но уже в другом качестве.
Всё как у военных, кроме оружия
«Отправляясь в зону проведения специальной военной операции, беру с собой всё своё церковное, — говорит отец Святослав. — Если еду в госпиталь к раненым, укладываю подрясник, стараюсь соответствовать виду священника. Но когда нахожусь на передке, времени переодеваться особо нет: надеваю военную форму, удобную обувь, бронежилет, каску, тактический пояс, сверху — крест. Беру с собой спальник, термос, флягу, аптечку, а то и не одну. Когда бываю в госпиталях, спрашиваю у медиков, какие лекарства лучше взять, какие захватить жгуты-турникеты, обезболивающие. У нас всё как у военных, кроме оружия. Оружие в руки мы не берём».
Священник рассказывает, что многие бойцы поначалу смотрят насторожённо. Но после первых совместных испытаний всё меняется. Когда ребята видят, что немолодой уже священник выдерживает вместе с ними изнурительные ночные походы, бомбёжки и обстрелы, при этом поддерживает их отеческим словом и благословением, они совсем иначе начинают его слушать.
Таинство на броне
Однажды он был у мобилизованных земляков — из Курска.
«Они попали в тяжелейшую ситуацию. Под вечер я спросил: «Ребята, кто-то хочет причаститься?» Сразу 25 человек выразили желание. Мы встали прямо на машине. Над головами самолёты летят, рядом стреляют, а мы разложились, причастили ребят. На следующий день к ним приехали — уже другие взгляды, другие глаза. А то были как брошенные котята.
Когда пришлось срочно отъехать в Донецк, расставаться было тяжело. «Говорю им: «Мужики, всё, я поехал…» Они стоят такие растерянные, говорят: «Бать, мы так к тебе привыкли!» А у меня самого внутри всё обрывается: вроде взрослые мужики, а для меня как дети. Жалко их. Думаю: «Господи, помилуй». Когда уезжаю, стараюсь оставить мало-мальски молитвенный уголочек. Приезжаю через неделю — вижу, что свечки горят, в книжечках закладки. Видно, что молились».
«Идёт война духовная»
Отца Святослава спросили тувинцы: «Как получается, что с той стороны вроде тоже православные, как и вы, но почему они такие звери?» Он объясняет, что многие православные там превратились в оккультистов.
«Они сейчас делают культ из кладбищ: там стоят знамёна, инсталляции — самый настоящий культ смерти. Я бывал в штабах экстремистов, видел все их рисунки: козлиные морды, пентаграммы. Там такая гремучая смесь и скандинавского язычества, и сатанизма. Они не Царствия Небесного себе желают, а говорят: «Уйду в Валгаллу». Сейчас идёт религиозная, духовная война».
Отец Святослав говорит, что наши бойцы в отличие от украинских националистов не глумятся над пленными, перевязывают их, вытаскивают с простреливаемой территории. «И я им говорю: «Если враг повержен, проявите милосердие». Они многое успели испытать, но остались людьми, не озверели. Эти ребята понимают, что душу свою погубить нельзя».
«Мы бойцам шевроны развозим с православным крестом, которые сами разрабатываем, — рассказывает священник. — Я почти 700 штук раздал. Такие шевроны у нас и мусульмане, и тувинцы с бурятами берут. Раздаём и стяги со Спасом Нерукотворным, знамёна с Дмитрием Донским. Ребята очень рады. Бывает очень приятно, когда техника идёт, и видишь на ней наши стяги».
