Его звон сопровождал инаугурацию Президента РФ, интронизацию Патриарха, визит королевы Великобритании… Звонарь Московского Кремля и храма Христа Спасителя Константин Мишуровский нашёл своё призвание почти 30 лет назад, после перестройки. Ему довелось возрождать звонарское дело в столице, во многих городах России и за рубежом. Мы расспросили его о секретах профессионального мастерства.
Что случилось на Светлой седмице
Косте было 11 лет, когда мама подарила ему грампластинку с записью ростовских звонов. Он заслушал её до дыр.
— Считаю себя счастливым человеком, потому что задолго до того, как прикоснуться к первому колоколу, я уже понимал, какой звук должен извлекать, — говорит Константин Александрович.
В 15 лет он — мальчик из обычной советской интеллигентной семьи — сам стал ходить в храм Покрова Пресвятой Богородицы в Медведкове. А через год поехал на экскурсию в Данилов монастырь, поднялся на звонницу и понял, к чему по-настоящему тянется душа.
Поначалу был «подзвонком», то есть помощником звонаря: дёргал за верёвку, нажимал на педаль. Но на Пасхальной неделе остался один на колокольне и решился. Получилось так, как мечтал. Спускался с колокольни уже самостоятельный звонарь.
По его словам, и сегодня каждый, кто хочет овладеть этим ремеслом, должен пройти примерно тот же путь:
— Надо искать хорошо оборудованную колокольню и наставника — звонаря со стажем не меньше 10 лет. Только тогда можно что-то получить, иначе это не обучение, а курсы «нарисуй картину за несколько дней».
Звон нельзя описать в нотах
Учителем Мишуровского стал Игорь Коновалов, ныне старший звонарь Московского Кремля. Под его руководством Константин восстанавливал порядок звонов колоколов Кремля, молчавших с 1918 года, а в середине 1990‑х оборудовал звонницу строящегося храма Христа Спасителя. С тех пор многие стали обращаться к нему как к эксперту.
— Я работал консультантом всего процесса — от и до, — вспоминает он. — То есть курировал проектирование колоколов, их изготовление на заводе, устройство яруса звона, настройку системы управления, обучение звонарей.
У него на счету множество звучащих колоколен во всех округах Москвы, в городах Сибири и Центральной России.
— Особенно запомнилась работа в Ангарске. Город в сейсмоопасной зоне, и колокольня кафедрального собора представляет собой сплошную бетонную коробку. И вот внутри неё предстояло сделать красивый звон. Когда это удалось, впечатление было потрясающее.
Музыкальное образование для звонаря не обязательно, но желательно. Знание нот вторично, главное — чувство ритма.
— Это синтетическое искусство, напоминающее танец: сначала движение, потом удар. Надо заставить колокол «дышать». Один удар сильнее, второй слабее, третьим догнать первый… Это невозможно выразить в нотах. Есть определённый темп, оптимальный для колокола. Выдал волну, а за ней — следующую. Виндсёрфинг, катание: поймал поворот, поймал второй! — с увлечением рассказывает Константин Александрович.
Благовест вместо «Звёздных войн»
Отдельная строка в его биографии — зарубежные храмы. Вместе с Игорем Коноваловым он наладил колокольный звон в новой православной церкви Святой Екатерины в Риме, рядом с русским посольством.
— В отличие от трёхголосия католических звонниц у нас там восемь колоколов. Сначала местные горожане, обитатели вилл на холмах, жаловались, что не могут днём лечь и поспать, боясь быть внезапно разбуженными. Но после того, как мы показали им расписание богослужений, они успокоились и подобрели.
А перед Италией была командировка в Гарвард, в 2008 году. Тогда завершился знаменитый проект возвращения колоколов Даниловского монастыря из США в Россию, и их место на башне общежития «Лоуэлл Хаус» заняли копии, отлитые в Воронеже. Помогал их устанавливать и обучал звонить Константин Мишуровский. Американцы, пожалуй, впервые услышали настоящий благовест, ибо до этого вызванивали на колоколах свои мелодии, например марш из «Звёздных войн».
Звук не хуже, чем при императрицах
В советские годы искусство литья колоколов было утрачено. Современные литейщики не знали, какой должна быть форма, чтобы получился красивый звук. В начале 1990-х годов экспериментировали с профилями, весом. Помогали им опытные звонари, имевшие дело с древними раритетами.
— Мы сняли слепки с колоколов XVII века и передали их литейщикам. И сейчас у большинства новых колоколов звук не хуже, чем у старинных, — говорит Мишуровский.
А в доказательство приводит забавный случай: когда в храме на Софийской набережной впервые зазвонил к службе новый семитонный колокол, кремлёвские звонари не на шутку встревожились: они решили, что это кто-то залез на колокольню Ивана Великого в Кремле. Там колокол такого же веса, но был изготовлен в 1755 году. Оказалось, звучание обоих «инструментов» очень похоже.
Глохнут ли звонари?
— Это самый популярный вопрос. На втором месте — вопрос о серебре в колоколах, — улыбается Константин. — Серебряные колокола звучат плохо, а чистая колокольная бронза с минимумом примесей начинает петь даже от хлопка в ладоши. Что касается ушей, то можно долго стоять рядом с колоколом и не глохнуть, потому что наиболее интенсивный звук возникает в точке соприкосновения его языка и стенки. А я нахожусь как бы внутри звона, поэтому прекрасно себя чувствую. Звон — это не удар молота, это добрый звук.
К мнению о том, что звон отгоняет бесов и исцеляет болезни, Мишуровский как специалист с высшим биологическим образованием относится скептически. Нет никаких магических вибраций, которые якобы убивают вирусы.
— Но мы не должны забывать, что человек — это психофизика, — говорит он. — Наши чувства, настроение влияют на наше здоровье. Я уверен, что тот, кто слышит колокольный звон, приводит своё внутреннее состояние в порядок и настраивается на правильный лад.
