Однажды мне довелось путешествовать вместе с протоиереем Владиславом Цыпиным. В составе церковной делегации мы совершали кругосветную поездку по приходам Русской Зарубежной Церкви — от Америки до Австралии. Беседы в долгой дороге тем хороши, что многое открывают в человеке. Отец Владислав поразил тогда своей разнообразной эрудицией: он высказывал яркие и порой неожиданные суждения о многих фильмах, книгах, спектаклях.
Но, конечно, главный его конёк — история. Об этом он может говорить бесконечно. Понятно, ведь именно он стал первооткрывателем важных страниц церковной истории. Речь прежде всего о времени гонений и преследований православных в советские годы. Труды отца Владислава открыли множество неизвестных прежде имён и фактов, стали основой изучения истории Русской Церкви XX века.
На днях протоиерею Владиславу Цыпину исполнилось 70 лет. Для него это пора творческого расцвета. Он издаёт сейчас том за томом грандиозный труд — «История Европы: дохристианской и христианской». Аналогов этому исследованию нет.
Обратный перевод
В его жизни многое складывалось парадоксально. Он, например, увлёкся историей Русской Церкви XX века в тот момент, когда занятие это выглядело довольно бессмысленным. Ни перспектив, ни источников. Ведь на дворе был тот самый XX век, 80-е годы. Церковь пребывала в бесправном положении. О гонениях и новомучениках ничего напечатать было невозможно, да и найти об этом какие-то документы — сложно.
— Я занимался этой темой без определённых видов, — говорит отец Владислав. — Просто собирал материалы, которые удавалось найти, что-то писал для себя.
И можно ли было предположить, что через некоторое время всё это будет востребовано, а он станет первооткрывателем целого направления в церковной истории? Именно по книгам священника Владислава Цыпина в 1990-е годы люди узнавали о том, что на самом деле пережила наша Церковь в XX веке, о неизвестных прежде фактах и именах. Конечно же именно он стал главным автором по этой тематике и в Православной энциклопедии.
Кстати, у истоков самого этого издания он оказался тоже благодаря столь же парадоксальной истории. Православная энциклопедия выросла из «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова), которую в начале девяностых решили переиздать с дополнениями и продолжением энтузиасты — священнослужители и историки во главе с Сергеем Кравцом. Грандиозный труд митрополита Макария завершался XVII столетием. Логичным продолжением могла бы стать выдающаяся работа церковного историка И. К. Смолича о синодальном периоде. Только вот издана она была по-немецки, хотя писал её автор по-русски, но жил тогда в эмиграции в Германии. А русский оригинал был утерян.
И надо же такому случиться, что в своё время именно отец Владислав, будучи молодым переводчиком, сделал обратный перевод этого труда с немецкого на русский. Опять же без всяких перспектив. Не для печати, а лично для владыки Питирима (Нечаева), который возглавлял тогда Издательский отдел Патриархии.
И вдруг этот перевод так пригодился, стал отдельным томом. А уже следующий том — о XX веке — отец Владислав написал сам. Лучше него этот период не знал никто.
«Довлеет дневи злоба его…»
В Издательский отдел к митрополиту Питириму он пришёл после того, как, окончив филологический факультет МГУ, отслужил в армии и поменял несколько мест работы — от различных НИИ до Библиотеки имени Ленина. Вокруг Издательского отдела тогда собирались молодые православные интеллектуалы. Лучшим пропуском в этот круг стали блестящее знание языков и, конечно, вера.
— Я был крещён во младенчестве, — говорит отец Владислав. — Но назвать какую-то дату осознанного прихода к вере мне сложно. Зато хорошо помню, как впервые прочитал Евангелие, будучи студентом, в 17 лет. И очень хорошо помню место, которое меня тогда особенно поразило. Это там, где Господь говорит о том, чтобы не заботиться о завтрашнем дне: «Довлеет дневи злоба его…» («Довольно для каждого дня своей заботы…»). С тех пор, когда мне говорят: вы будете, к примеру, в субботу там-то и там-то, — я отвечаю: «Как Бог даст». Или просто говорю: «Постараюсь быть», «Собираюсь быть», но сознаю, что это дело Промысла.
Так что все, казалось бы, парадоксальные повороты в жизни отец Владислав воспринимал промыслительно. И рано или поздно становилось понятно, зачем он взялся за бесперспективную будто бы тему — за перевод, который нигде не может быть напечатан, почему отказывался от хорошей зарплаты и шёл на внештатную работу.
А дальнейший путь его выглядел уже логичным. Он стал священником. Учёным. Крупнейшим церковным историком.
Анекдот от Гумилёва
Бывали в жизни отца Владислава не только парадоксы, но и удивительные случаи, которые можно назвать чудесами. Но он предпочитает о них не рассказывать. Объясняет, что чудо — это такой феномен, который разными людьми воспринимается по-разному. И вспоминает по этому поводу анекдот, который в своё время рассказывал друзьям перед своим последним арестом Лев Гумилёв, уверяя их, что надеется на лучшее, даже если это будет чудо.
Так вот история эта из старой жизни. Её участники — священник, который верит в чудеса, и весьма скептический звонарь. Звонарь утверждает, что чудес не бывает. А священник его спрашивает: «А вот если бы ты упал со своей колокольни и остался бы жив, разве не было бы это чудом?» «Нет, — говорит звонарь, — не чудо это, а просто случай». «Ну, а представь, — продолжает священник, — что такое случилось во второй раз. И это, скажешь, не чудо?» — «Нет, то лишь совпадение». — «Ну тогда вообрази, что в третий раз то же самое. И это, что ли, не чудо?» «Нет, — говорит звонарь, — это уже привычка».
