В гостях у абхазских отшельников
Стать монахом я решил, ещё учась в школе. Моя семья не имела отношения к церкви: отец врач, мама инженер. Крестили меня в младенчестве, в храм водила бабушка. Потом я стал сам ходить в церковь, вернее, ездить. В Истре, где мы жили, храма не было, отправлялся в соседнее село Троицкое, там познакомился с удивительным батюшкой — отцом Руфом Поляковым. Ветеран войны, воевал вместе с нынешним архимандритом Кириллом (Павловым).
Отец Руф взял меня в алтарь, так с 13 лет я стал прислуживать в храме. Удивительной веры был человек: инвалид, потерявший на войне ногу, часами служил в алтаре, да ещё земные поклоны делал.
Старший брат познакомил меня с монахами из Сухуми, которых называли абхазскими отшельниками. Они проживали в горных расщелинах, землянках. Я помогал собирать фрукты, трудился на пасеке. Помню, как мы перевозили ульи. Дорога неровная, ульи растрясло, пчёлы стали вылетать и нещадно нас жалить. Остановили машину, с трудом заманили пчёл обратно, доехали и всю ночь таскали ульи на носилках. В какой-то момент я рухнул на землю. Лежу без сил, а мне говорят: вставай, брат, ещё одну ходку надо сделать.
Уроки архимандрита Зинона
Окончив школу, я даже не пошёл на выпускной вечер, а сразу сел в поезд и уехал к моим дорогим абхазским отшельникам. Когда же вернулся в Москву, отправился в Данилов монастырь, который тогда, в начале 1990-х, возрождался, и попросился к ним жить. Наместник меня взял. Так я стал монахом. Родители, конечно, переживали. Мама даже плакала.
В Даниловом оказалось немало таких, как я, семнадцатилетних ребят. Я стал звонарём, трудился в иконописной мастерской. Познакомился с архимандритом Зиноном (Теодором). Он меня поразил с первой встречи своей внутренней свободой. Он учил правильному пониманию иконы. Учил, что икона связана с литургией, является её неотъемлемой частью. Что икона может нанести вред, если она неправильно написана, поэтому иконописец должен знать богословие, историю церкви, литургику.
Я наблюдал, как работает отец Зинон. Вроде ничего особенного, а происходит чудо. Я бы сравнил это с музыкой Баха.
Как князь-иезуит стал православным игуменом
В Даниловом монастыре я познакомился с отцом Андреем (Урусовым) — русским князем, монахом, человеком с удивительной судьбой. Он тогда жил в скиту в американском штате Орегон. Наш монастырь и скит могли между собой обмениваться клириками. По просьбе отца Андрея меня перевели служить в скит, где я прожил год.
Всю семью отца Андрея расстреляли большевики. Он воспитывался в Бельгии в приёмной католической семье, получил богословское образование, стал католическим священником-иезуитом. Его хотели сделать епископом. Это была бы политическая акция: русский князь стал кардиналом! Он это понял и отказался. А вернувшись из Ватикана в США, увидел, что его лишили жилья: дом, где он жил, опечатали. Тогда он стал жить у какой-то прихожанки в подвале, в очень плохих условиях. Об этом узнал митрополит Никодим (Ротов), возглавлявший Отдел внешних церковных сношений в Московской Патриархии. Он предложил Андрею перейти в православие и служить в Русской Церкви. Так в начале 1970-х годов князь стал православным игуменом.
У отца Андрея было правило: служить литургию каждый день. И так на протяжении 40 лет, до самой кончины. Если он был в поездке, то служил в поезде, в гостинице. Часто повторял: «Я хочу всё время быть со Христом. Главное в жизни — быть у Христа за пазухой». Он смотрел по телевизору новости, чтобы знать, где какие несчастья происходят, и молиться за погибших.
Будильник владыки Антония Сурожского
В тот год я много ездил по Америке и видел, как живут православные — монахи, эмигранты, выходцы из дворянских семей.
Позже, в Лондоне, я работал в иконописной мастерской. Тогда посчастливилось общаться с митрополитом Антонием Сурожским. Он вспоминал, как в юности жил в Париже: «Вот представь себе: ты, молодой человек, идёшь по улице, а сил нет, потому что ты не ел уже несколько дней. Сядешь на парапет, передохнёшь, а потом идёшь дальше». Мы каждый день беседовали, но — по часам. У владыки для этого был будильник: через час разговора — звонок. Дольше общаться он не мог: к нему приходило много людей.
Куда едут Людмилы со всей Москвы
С конца 1990-х годов я стал ездить в Чехию к своим знакомым. Познакомился с предстоятелем Православной Церкви Чешских земель и Словакии, блаженнейшим Христофором, который сейчас на покое. Владыка Христофор предложил мне организовать в Праге иконописную школу. В 2000 году мы провели там учебный курс, на который слушатели съехались со всех концов Чехии. Все иконописцы нашего курса стали мастерами, у некоторых уже свои школы.
Вскоре после этого митрополит Христофор попросил наше священноначалие, чтобы меня отпустили в клир чешской церкви. Указом Священного Синода меня перевели туда служить. А весной 2014 года я вернулся в родную Москву уже как представитель Чешской и Словацкой поместной церкви. И стал настоятелем красивейшего храма Святителя Николая в Котельниках на высоком берегу Москвы-реки. Это единственный храм в столице, где хранится частица мощей святой мученицы Людмилы. 29 сентября, в день её памяти, к нам съезжаются Людмилы со всей Москвы. Для нас этот праздник — как вторая Пасха.
6 фактов из жизни архимандрита Серафима
Был пострижен в монашество в 1991 году.
Руководил иконописными мастерскими в Свято-Даниловом монастыре и храмах Словакии.
Владеет английским, чешским и словацким языками.
Созданные им иконы находятся в храмах России, Чехии, США, Швеции, Великобритании, Ирландии, Швейцарии.
Имеет степень магистра богословия.
Принимал участие в недавней выставке «Современные иконописцы России», прошедшей в Москве.
