Символы иногда убедительнее других аргументов. Такова история с Киево-Печерской лаврой. То, что её отбирают у православных, сразу сделало ясным, кто есть кто. Ни в стратегическом, ни в политическом смысле этот объект никакого значения не имеет. А вот в духовном — огромное.
И это так важно в ситуации, где переплетено национальное, религиозное, политическое! Можно бесконечно друг друга обвинять и выяснять, кто первый начал. Можно искусно подменять правду пропагандой, а реальность – мифами. Но вот появляются факты и кадры, которые невозможно отвергнуть и оспорить. Монахов выгоняют из обители. Священников избивают и арестовывают. Храмы жгут. Священные книги оскверняют. И за всем этим – власть. Значит, она именно такая. А другой пока нет.
Священнослужителям на Украине, конечно, нелегко. Даже понимая всё это, они вынуждены сосуществовать с такой властью. Опыт горький, но не уникальный. Сто лет назад и у нас было так. Церковь преследовали, терзали, уничтожали, но она, умирая, продолжала жить, молиться, в том числе и за власть. И выжила.
Это был подвиг. Хотя немало звучало упрёков в компромиссах и соглашательстве с безбожными властями. Однако время расставило всё на свои места.
И сейчас есть желающие упрекнуть главу настоящих православных на Украине, митрополита Онуфрия, в том, что он ищет общий язык с гонителями, что допускает двусмысленные шаги и слова. Но только Господу известно, каково ему сейчас.
Мне довелось однажды вместе с владыкой Онуфрием совершать долгое путешествие по приходам Русской Зарубежной Церкви. И в одном из русских православных храмов Бостона, где было немало и англоязычных прихожан, он в ходе проповеди вдруг перешёл на английский и продолжал дублировать свои слова на двух языках. Прихожане были тронуты и благодарно отзывались на каждое слово. Я спросил потом владыку, откуда же он так хорошо знает английский? «Да не так уж и хорошо, — сказал он мне. – Для этого не знания нужны, а вера. Бог всегда подскажет, что и как говорить».
В нынешней ситуации такие подсказки особенно необходимы. Наверняка они будут. В той же поездке мы встречались в Америке с митрополитом Лавром, тогдашним главой «зарубежников». Ему тоже пришлось немало преодолеть, чтобы привести паству к воссоединению с Москвой. И он говорил, что без Божией помощи это было бы невозможно. Они с владыкой Онуфрием старые друзья. Один — украинец, другой — русин, проживший всю жизнь в Америке. Их объединяла любовь к русскому православию, к России. Лавр и Москву-то впервые увидел уже на склоне лет.
А во время трапезы ребята из московского Сретенского хора, которые путешествовали с нами, спросили у владыки: какую самую любимую песню ему спеть. «Подмосковные вечера», — сказал он.
