Православный писатель Андрей Зайцев известен как автор интересного путеводителя по житиям святых. Однако его новая книга о Николае II — это не житие, а, по его выражению, «попытка ответить на вопросы». В её основе церковные материалы о канонизации царской семьи, дневники, мемуары, письма. Вот что рассказал нам автор о своей работе.
Страстотерпец — не значит безгрешный
— Почему вы занялись этой темой?
— Поводом стал скандал вокруг фильма «Матильда». Мне хотелось показать, что вопрос об отношениях Николая II с балериной никак не влияет на святость императора. Молодой цесаревич был влюблён, но этот роман быстро закончился. 24 года семейного счастья у царя Николая и царицы Александры точно были, и это лучшее доказательство их взаимной любви и верности даже до смерти.
— Вы пишете о социальных мифах вокруг личности Николая II…
— Мифы возникли ещё при его правлении. Потом советская историография называла его «кровавым». А ещё позже в глазах части православных он стал «царём-искупителем». И до сих пор любая критика в его адрес воспринимается ими как покушение на святыню.
— А это не так?
— Святой — не значит безгрешный. Царская семья прославлена Церковью в лике страстотерпцев. А жизнь мученика или страстотерпца не всегда бывает праведной и безошибочной. Его поступки и деятельность до момента начала страданий имеют не такое важное значение, как при канонизации преподобных или святителей. Поэтому положительная или отрицательная оценка правления Николая II как политика не имеет прямого отношения к святости царской семьи.
Кого пугал бывший монарх
— Вас что-нибудь удивило в процессе работы?
— Для меня стала открытием неприглядная роль Временного правительства, и особенно Керенского. Он давал царю обещания неприкосновенности. Подписывая отречение, Николай был уверен, что сможет увезти семью за границу или хотя бы в Крым. Вместо этого уже летом 1917-го их под конвоем отправили в Сибирь. Члены Временного правительства во многом виноваты в трагедии царской семьи.
— Но эти же люди ратовали за права и свободы, объявили амнистию, разрешили вернуться в Петроград Ленину. Почему же к бывшему монарху они отнеслись так жестоко?
— Его боялись. Николай Романов был человеком огромного личного обаяния, он умел располагать к себе людей. А «временные» чувствовали себя крайне неуверенно, испытывали комплекс неполноценности. Государь, даже отрёкшийся от престола, был для них опасен. Им казалось, что он может вернуться.
— А как вели себя пастыри? Можно ли сказать, что большая часть русского священства равнодушно или даже одобрительно восприняла отречение императора?
— Во всяком случае Церковь сразу же признала новых правителей. Уже 7 марта 1917 года Синод приказал исправить богослужебные тексты и вместо царской семьи и членов дома Романовых на ектеньях поминать Временное правительство. Изменился и текст присяги. Некоторые епископы и священники пытались поддержать царскую семью, но это были частные инициативы.
Путь к святости начался с ареста
— Вопрос на рискованную тему — об ошибках Николая II…
— На мой взгляд, они были, как и у всякого политика. Общество рассчитывало на реформы, а молодой царь, взойдя на престол, заявил о них как о «бессмысленных мечтаниях». Позже он соглашался на перемены, но вынужденно, под давлением обстоятельств, то есть шёл вслед за событиями, а не действовал на опережение. Роковую роль сыграло то, что царь не придавал должного значения клеветническим измышлениям о себе и о своей семье. Это очень хорошее качество для мужчины и главы семьи, но не очень хорошее для руководителя страны. «Жена Цезаря должна быть вне подозрений» — за 2 тысячи лет со времён Гая Юлия Цезаря этот принцип не изменился. Всё общество того времени судачило о «хроническом безволии» монарха, который якобы безропотно слушается «жену-немку» и Распутина. Были, по-моему, упущения и в церковной политике: царь несколько раз отклонял просьбы епископов о скорейшем созыве Поместного Собора.
— В чём подвиг Николая II и его близких с точки зрения Церкви?
— В добровольном и сознательном перенесении страданий. Их путь к святости начался с ареста в марте 1917 года и продолжался до расстрела в июле 1918-го. По мере того как развивались события, они всё более осознавали, что гибель неизбежна, но нашли в себе силы с христианским смирением принять свою участь. Глава Синодальной комиссии по канонизации митрополит Ювеналий отмечал, что истинное величие императора, его супруги и детей проистекало не из их царского достоинства, а от той удивительной нравственной высоты, на которую они постепенно поднялись.
