Целый ряд важных высказываний Святейшего Патриарха прозвучал в последнее время в ходе Всемирного русского народного собора, а также на встрече с участниками программы «Время героев».
Впереди — конец света
Наше поколение живёт — не хочу никого пугать — в предапокалиптическом времени. Сколько оно продлится, никто не знает — может, тысячу лет, а может, совсем недолго. Но это время реальной борьбы добра со злом, и люди, в первую очередь верующие, православные, объединённые в Церкви, должны ясно понимать удивительные слова апостола: «Наша брань не против плоти и крови, но против мироправителей тьмы века сего, духов злобы поднебесных». И когда эти мироправители и духи злобы начинают контролировать мировую политику, экономику и всё прочее, это и означает, что наступает необходимость давать решительный отпор, с тем чтобы по крайней мере Россия действительно оставалась как можно дольше островом свободы.
Язычество равно нацизму
Любые заигрывания с язычеством опасны. К чему они приводят, мы хорошо знаем. Достаточно взглянуть на соседнее воюющее государство, в котором неоязычники при попустительстве власти приобрели такую силу, что создали собственные военизированные подразделения, основанные на нацистской идеологии. «Язычество равно нацизму» — эту формулу необходимо иметь в голове всем симпатизантам языческих идей, продвигающих их в общественном пространстве. Не от большого ума и не от любви к Отечеству это делается, надо сказать. Скорее напротив — от незнания истории и банального невежества. Это в лучшем случае. А в худшем — от сознательного желания навредить.
Достойно глубокого сожаления, что в некоторых школах пытаются переформатировать на славянский манер популярный в западных странах шабаш — так называемый Хеллоуин. Под патриотическим предлогом предлагается переименовать его в мероприятие «Велесова ночь». Что это, если не фальсификация национальной истории, подмена духовных ценностей и, простите, пощёчина русской культуре?
Неожиданный пример в борьбе с алкоголизмом
Когда я был ректором Духовной академии в Ленинграде, в мои обязанности входило также пастырское окормление русских приходов в Финляндии. И, посещая эту страну, я был удивлён, как системно власти осуществляли программы по ограничению употребления алкоголя. Как известно, среди северных народов это явление было действительно очень распространено и представляло большую опасность. И ведь многого достигли: никакого повального пьянства в Финляндии, по крайней мере о ней могу говорить, не существует. Казалось, что из этого рабства вырвать народ невозможно, но ведь сделали — посредством разумных государственных программ, широкого информирования общественности, воспитания в школах и других учебных заведениях. Было бы очень важно, чтобы и у нас осуществлялась планомерная работа по ограничению употребления алкоголя нашим населением.
Можно ли перекреститься на улице?
Почему-то матом ругаться можно, а помолиться нельзя? Никогда не бойтесь молиться публично. Проезжаете мимо храма — «Господи, помоги». Если есть потребность перекреститься — перекреститесь, помолиться — помолитесь. А если кто-то спросит: «Ты что делаешь?» — ответьте: «Да, я Богу молюсь, я бы тебе очень советовал делать то же самое».
Никогда не стесняйтесь своей веры, никогда не стесняйтесь креста! Это часть нашей идентичности. Представьте себе, если бы Александр Невский стеснялся перекреститься перед тем, как пошёл бить захватчиков на Чудском озере или в устье Невы.
Разговор с пожизненно заключённым
Он сидел за решёткой — даже в камере была решётка, и он там сидел, как в клетке. А у меня рядом с этой клеткой были столик и стульчик. Рядом офицер, который меня привёл. Спрашиваю: «А что вы стоите?» — «Вы не можете с ним один на один оставаться, это очень опасный преступник». Я говорю: «Но он попросил поговорить один на один. И, во-первых, нас что-то отделяет, а во-вторых, мне кажется, что я посильнее, чем этот несчастный». Офицера удалось уговорить, и он ушёл.
Вы знаете, так, как этот человек исповедовался, мне никто никогда в жизни не исповедовался! И я понял, что для него было жизненно важно встретиться и сказать всё то, что он мне сказал. Этот случай навсегда запал мне в память. Ведь одно дело поступить по закону, а с точки зрения чисто нравственной любому преступнику нужно давать шанс — по крайней мере принести покаяние. Церковь никогда смертной казни не осуждала, если смертная казнь осуществлялась по закону, но, конечно, нигде она смертную казнь и не приветствовала.
