Программа «Не верю! Разговор с атеистом» появилась на телеканале «Спас» в 2017 году. Её ведущий — Константин Мацан. Ему 33 года, москвич. С детства занимался музыкой, играет на разных инструментах, выступал с концертами. Окончил факультет международной журналистики МГИМО. Сотрудничал с журналом «Фома». Вот что он ответил на наши вопросы.
Избегаю слова «оппоненты»
— Ваша программа довольно необычна. Кто был автором идеи?
— Решение о запуске проекта принял гендиректор телеканала Борис Корчевников. Насколько мне известно, идею подобного диалога между верующим и неверующим высказывал Патриарх Кирилл.
— И вы стали первым ведущим?
— Не совсем. Сначала были два пилотных выпуска с другими ведущими, потом пригласили меня и, посмотрев отснятый материал, оставили.
— Вы ориентировались на какие- нибудь образцы?
— Образцами для меня стали беседы митрополита Антония Сурожского на Би-би-си, а ещё диалог Умберто Эко с кардиналом Мартини и дебаты архиепископа Роуэна Уильямса с биологом Ричардом Докинзом.
— Ваша программа — это шоу?
— По жанру — да. Но мы стремимся вложить в привычный жанр новое содержание. Я намеренно избегаю во время съёмок слова «оппоненты», говорю «собеседники». И на вопрос: «А кто в этом выпуске победил?» — отвечаю, что это не матч, когда надо болеть за свою команду. Хотя поначалу всё воспринимается именно так: свой — чужой, наш — не наш. Но если блокировать этот импульс, то открывается другой смысл: перед нами два человека, которые, общаясь друг с другом, проверяют своё мировоззрение на прочность.
Популярность — не любой ценой
— Некоторые выпуски «Не верю!» набрали в YouTube миллионы просмотров, например диалог отца Максима Козлова и Владимира Познера. Можно назвать их наиболее удачными?
— Самая большая удача для меня, если участники услышали друг друга и их общение имело глубину. Разговор отца Максима и Владимира Познера был, на мой взгляд, таким. А из недавних примеров — беседа протоиерея Вячеслава Перевезенцева и философа Владимира Кржевова. Они не медийные звёзды, но это был разговор, в котором прозвучали глубокие ответы на умные вопросы.
— А как насчёт рейтинга?
— Рейтинг важен, но не любой ценой. Можно устроить в студии плескание водой друг в друга, но нам это не нужно. К тому же, как показывает опыт, очень хороший рейтинг у спокойных программ. Зрители устали от криков, от махания руками. Растёт запрос на беседу мыслящих людей, которые не перебивают друг друга.
— Вы составляете сценарий, репетируете?
— Нет. Абсолютно спонтанная дискуссия, никаких сценариев.
— Волнуетесь перед этим?
— Помню, ехал как-то на съёмки и очень волновался. Думал: что это со мной, почему? И вдруг понял, что еду судить битву между атеистом и верующим, причём, даже будучи рефери, готовлюсь «болеть за своих», то есть атеист для меня — чужой, противник. И в этом ошибка. Оттого и тревога: я не испытывал к человеку любви. А его надо полюбить. Как только я это понял, тревога прошла.
— «Любите врагов ваших…»
— Знаете, вот нет. Полюбить его надо не как врага, а как ближнего. Да, у него своя точка зрения, своё мировоззрение, но он приехал не нападать, а спорить. Это разные вещи. Мы будем общаться, разговаривать. А кто будет убедительнее, решит зритель.
— И вам удавалось полюбить атеистов во всех ваших программах?
— Были два исключения. Не хотел бы называть фамилии.
Как возражать без агрессии
— Случалось, что уже сделанная программа не выходила в эфир?
— Да, дважды. Один раз атеист был хороший оратор, а верующий оказался ему не под стать. Поэтому мы с этим атеистом запланировали другой выпуск: с более умелым собеседником, чтобы они общались на равных. А во втором случае нам показалось, что верующий вёл себя агрессивно, переходил на личности. То, что мы прощаем атеисту, когда он перебивает, цепляется к словам, вряд ли допустимо для верующего. В итоге та программа не вышла.
— Хотя часть аудитории её, вероятно, одобрила бы…
— Возможно. Но говорить о христианской вере с позиции нелюбви, превозношения, по-моему, нельзя.
— Не ставите ли вы участников в неравные условия? Верующий должен являть любовь, а атеисту всё дозволено?
— Можно корректно и без агрессии говорить о вере очень убедительно. Для меня таким ярким примером стал священник Александр Абрамов в диалоге с журналистом Ильёй Варламовым.
В чём проявляется сила
— В разговоре вы как ведущий подчёркнуто находитесь «над схваткой». И бывает так, что инициатива на стороне атеиста. Верующие вас упрекают за это?
— Критика звучит с обеих сторон, это неизбежно. Сторонники атеиста порой возмущаются, что мы не дали ему полностью высказаться. А некоторые верующие, наоборот, досадуют, что безбожника не загнали в угол. Один молодой священник спросил меня: «Неужели нельзя дать атеисту под дых? В духовном смысле».
— Что вы ответили?
— Мне кажется, это более общая тема — о поведении христианина. Кто-то уверен, что в споре нужно быть жёстким, категоричным: «Не мир, но меч». А кто-то — что нужно проявлять незлобие: тебя провоцируют, заводят, а ты не заводись, не злись. Веди себя по-христиански, хотя понятно, что такое поведение сегодня могут воспринять как слабость. Но деликатность формы, на мой взгляд, вовсе не исключает категоричности содержания. Можно сохранять незлобие и при этом не уступать в споре. А ещё некоторые зрители мне говорят, что нужно разделять жизнь и медиаформат. Дескать, в жизни верующий должен быть кротким и любящим, а на телеэкране жёстким, воинственным, обязан защищать веру не церемонясь. Не думаю, что такое разделение правильно.
