В последнее время появилось немало интересных публикаций и даже фильм о Нюрнбергском процессе, судившем нацистских преступников после Второй мировой войны. Но есть в этой истории и довольно скрытая от широкого внимания страница, о которой рассказано недавно на сайте Милосердие.ру. Речь об участии трёх священников разных конфессий в Нюрнбергском процессе. Лютеранский пастор Генри Гереке и католический священник Сикст О’Коннор окормляли и исповедовали подсудимых. А православный священник из Ленинграда Николай Ломакин был одним из свидетелей обвинения.
Большинство обвиняемых — 15 человек — были лютеране, ещё шестеро — католики. Сикст и Гереке делили на двоих одну часовню: её сделали, сломав стену между двух пустующих камер. В помещении были стулья для прихожан, алтарь, подсвечники, даже небольшой орган. Вели себя подсудимые по-разному. Рудольф Гесс ответил резким отказом на предложение прийти на службу, сказав, что будет молиться в одиночестве. Герман Геринг охотно беседовал с пастором, рассуждал о христианстве и даже ходил на службы. Однако Христа называл «просто умным евреем».
На процессе выступил православный священник из Ленинграда Николай Ломакин. Он служил настоятелем Никольской церкви на Георгиевском кладбище Ленинграда. Все 872 дня блокады безотлучно находился в городе, вместе со своими прихожанами голодал, болел, несколько раз был контужен. В 1942 году, в Великую субботу, священник чудом не погиб во время авианалёта, когда на собор, в котором он в этот день служил, было сброшено две авиабомбы. Отец Николай Ломакин вспоминал, что взрывы раздались в тот момент, когда верующие шли поклониться Плащанице накануне Пасхальной заутрени.
«Люди бросились ко мне: «Батюшка, вы живы? Батюшка, как же поверить в то, что говорили, будто немцы — верующие люди, где же эта вера, когда в пасхальный вечер так обстреливают…»
У храма, в котором служил отец Николай, накопились груды из сотен сложенных друг на друга тел, а родственники, приносившие покойников в надежде на отпевание, часто тут же умирали и ложились рядом — настолько велико было истощение.
Священник говорил о страданиях людей и о храмах, о многих архитектурных сооружениях, которые были разрушены в результате действий нацистов. Особенно подчёркивал, что люди прятались в храмах в надежде спастись, но находили смерть во время бомбёжек.
После оглашения приговора заключённым запретили посещать часовню, капелланы навещали их в камерах. Чувствуя приближение смерти, многие стали молиться больше обычного. Неожиданно попросил о причастии Герман Геринг. «На всякий случай», — как сказал он. Отец Гереке, поговорив с ним, не увидел ни перемены во взглядах, ни хоть что-то, напоминающее покаяние, и вынужден был отказать ему. Через два часа Герман Геринг принял яд, избежав таким образом казни.
Остальные 11 человек по очереди взошли на эшафот. Рядом с ними были не только палач, охрана, пресса и наблюдатели от союзников, но и оба священника.
