У святых праведников мы ищем духовной поддержки. Они нам близки, мы читаем их жития, с ними у нас складываются особые отношения. Есть молитвы святым, советы о том, кому из них молиться в разных ситуациях. Как сложилась эта «специализация»? Какими качествами должен обладать «кандидат в святые»? Почему людей, которых ещё при жизни считали святыми, не спешат канонизировать? На эти и другие вопросы отвечает преподаватель Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, настоятель московского храма Преподобного Сергия Радонежского в Гольянове иерей Пётр Иванов.
Все приготовлены к святости
— Отец Пётр, как известно, святым церковь объявляет человека только после его смерти. А допустимо ли православному считать святым живого человека?
— Есть как минимум три различных понимания святости. Первое — ветхозаветное. Еврейское слово «святой» звучит как «кадош» и буквально означает «отделённый, отрезанный». То есть нечто отделили от целого и сказали: вот этот человек или эта вещь особенные, они священные. В этом смысле все люди святые, потому что отличаются от остальных Божиих творений. Все мы предназначены к тому, чтобы спасти душу и пребывать в Царствии Божием после второго пришествия. Стоит только захотеть, проявить решимость…
— Мысль неожиданная, но спасительная для закоренелых грешников…
— Второй смысл святости намного уже. Святыми обычно мы считаем тех, кто праведно живёт, правильно мыслит, пребывает в постоянном подвиге. И в этом смысле назвать живого человека святым вполне возможно. Иногда мы считаем святым кого-то из близких родственников. Я, например, абсолютно уверен, что моя прабабушка Акулина спаслась. Всю жизнь она верила в Бога, исповедовалась, причащалась, прошла войну, терпела от своего непутёвого мужа… Уверен, что она святая, она в раю. Но не думаю, что мне удастся убедить в этом комиссию по канонизации. Я просто почитаю её сам.
— Получается, что эта комиссия и есть последняя инстанция, которая вправе окончательно решить, святой человек или нет…
— Да, верно. Святой в самом узком понимании — это человек, в отношении которого осуществилось соборное деяние, называемое канонизацией. Комиссия по определённым критериям отбирает кандидатов. Изучает, например, почитают человека или нет, праведно ли он жил. Фиксируют чудеса, хотя отсутствие чудес не является критичным. Затем Собор по представлению комиссии признаёт того или иного человека святым и благословляет его почитание на всей канонической территории той или иной поместной церкви.
Петра и Февронию раньше мало кто знал
— Мы регулярно просим святых нам помочь, предполагая, что их души в раю близки к Нему. Это действительно так?
— Нам, к сожалению, незнакома география рая. Вряд ли можно отождествлять библейский Эдем с раем, в котором, как мы верим, находятся души праведников. Здесь скорее не близость святых к Богу имеет ключевое значение, а то, что они молятся вместе с нами, живыми. Молятся за компанию. И это многократно усиливает молитву. Ведь Бог есть не только любовь, но Бог есть и единство. Так что в храме мы молимся вместе со святителем Николаем, с ангелами-хранителями, с другими святыми.
— Некоторых святых особенно почитают: Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Матронушку… Отчего так происходит?
— Это тайна. Мы не знаем, почему в какой-то период жизни народа, страны, отдельного прихода вдруг возникает почитание того или иного святого. Почему именно сегодня о нём стали говорить, писать его иконы, праздновать день его памяти, снимать фильмы и писать книги. В детстве я ходил в храм Малое Вознесение на Большой Никитской. Там была икона святых Петра и Февронии. Тогда, в начале 90-х, о них мало кто знал. А сегодня каждому православному известно, что они — покровители семьи и брака.
— Думаю, такому почитанию способствовало государство…
— Скорее наоборот, государство подтвердило возникшее в народе почитание. Кстати, жили они в домонгольский период, это несусветная глубь веков. Из того времени в народной памяти мало сохранилось имён, а о них мы знаем.
Богу — поклонение, святым — почитание
— Бывает ли, что почитание святого становится чрезмерным?
— Да, я не раз слышал такое: «Иисус, Евангелие — мне это всё непонятно. Молюсь Матронушке, и мне хорошо». Это, конечно, лучше, чем научный атеизм. И всё же не сказать человеку, что он заблуждается, мы тоже не можем. Ведь святая Матрона сама была служительницей Христа. В первую очередь надо молиться Господу Богу, а потом уже всем остальным.
— В народе существует «специализация» святых: кому именно и по какому поводу нужно молиться. Это серьёзно?
— Традиция давняя, искоренить её невозможно. Да и надо ли? Она ведь ничего плохого в себе не несёт. Человек так устроен, что ему проще систематизировать просьбы. А уж какие причудливые смысловые связи при этом образовались, это отдельный разговор. Трудно понять, например, почему Алексию, человеку Божиему молятся, чтобы замуж выйти. Он от своей жены сбежал в первую же ночь, не дойдя до брачного ложа. Антипию — о зубах, Иоанну Предтече — о болях в голове… Дебри сельского богословия не опасны, наоборот, иногда вызывают улыбку. Я несколько лет не мог понять, почему об урожае огурцов нужно молиться римскому императору Константину и его матери Елене, пока одна бабуля не объяснила: в Твери и в Вологде, где похолоднее, огуречную рассаду высаживали в середине июня, как раз в день памяти святых Константина и Елены.
Если сомневаешься, молись, чтобы Бог объяснил
— Есть местночтимые святые: в одной епархии почитают, а в соседней уже нет. Не кажется ли вам странным делить святых по регионам?
— Местночтимые святые — как все остальные, ничуть не хуже. Дело здесь в особенностях самого процесса канонизации. Канонизация общецерковная возможна только на Архиерейском Соборе, который происходит не так часто. Между тем в епархиях тоже существуют комиссии по канонизации. И если в народе возникло почитание того или иного праведника, местная комиссия может, изучив обстоятельства жизни, объявить его святым. Так случилось с блаженным Андреем Симбирским. У меня много родственников в Ульяновске, так вот там его издавна почитают, ходят на могилу, молятся, там совершаются чудеса. Но это не значит, что при пересечении границы области ты должен перестать считать его святым, иначе тебя молния поразит.
— Получается, просто время не пришло для общецерковной канонизации…
— Да, просто не пришло время. В Москве на Черкизовском кладбище лежит блаженный Иоанн Корейша. Вы, наверное, слышали о нём…
— Ещё бы! Его сделали героем своих произведений Достоевский, Лесков, Толстой, Александр Островский, Бунин…
— Так вот его канонизация готовится уже лет пятнадцать, собирают данные, документы. Но пока комиссия не сказала окончательного слова.
— Бывает, что общецерковная канонизация состоялась, а некоторые люди публично заявляют, что не признают святым, скажем, Николая II. Что это — ересь или допустимое разнообразие мнений?
— Каждый имеет право сомневаться. Кто-то сомневается в святости апостола Петра, ведь это так очевидно: он предал Христа. Бог его простил, конечно, но ведь было предательство. Сомневаться в святости канонизированного святого — это, конечно, не грех и не ересь. Но в конечном счёте сомневающийся останется один на один со своими сомнениями. И выбор всё равно нужно будет сделать: либо признать, что человек, в святости которого ты сомневаешься, действительно святой, поскольку Церковь его таковым признала, либо молиться Богу, чтобы Он тебе как-то это объяснил. Если и это не поможет, тогда живи с этим, как живут с болезнью, — молча. А говорить и дальше открыто, что у тебя есть право не признавать решение Собора, — значит ставить под сомнение своё членство в Церкви.
— Мне кажется, что сомневающиеся будут всегда, поскольку решения о канонизации принимают люди, которым свойственно ошибаться…
— В том-то и дело, что Церковь — не только сообщество людей. Ею управляет Бог. Церковью движет Святой Дух. И в соборных решениях проявляется благодать Святого Духа. Так что Церковь признаёт святыми лишь тех, кто свят на самом деле. Просто потому, что этого хочет Бог.
Об Иване Грозном и Иоанне Крестьянкине
— В общественных дискуссиях время от времени всплывает вопрос о возможной канонизации царя Ивана Грозного. Да, много людей погубил, в том числе митрополита Филиппа: владыка был казнён по его приказу. Но ведь царь каялся в своих злодеяниях…
— Насколько я знаю, Церковью вопрос о канонизации Ивана Грозного не поднимался никогда. Очевидно, потому, что он не соответствовал тем самым критериям, о которых я сказал в начале беседы. Просто в России есть некая странная каста людей, готовых признать святым Ивана Грозного. В качестве аргумента «за» они проводят аналогию с эфиопским царём Фулвианом, который казнил апостола Матфея, потом раскаялся, был крещён с именем Матфей и канонизирован. Я думаю, если бы Иван Грозный крестился уже после убийства митрополита Филиппа, покаялся и стал бы Филиппом, тогда у него был бы шанс на канонизацию.
— Почему до сих пор не канонизируют Иоанна Крестьянкина и Николая Гурьянова, их ведь ещё при жизни считали святыми тысячи людей?
— Вы уже сказали эти правильные слова: время не пришло. Мне кажется, есть ещё один важный момент. У церковного руля сегодня находятся люди, которые были близки к отцу Иоанну Крестьянкину, считали его своим учителем, духовником. И они не инициируют его канонизацию, чтобы не быть обвинёнными в том, что, мол, своим организовали почести, а за условного батюшку из какого-нибудь Салехарда похлопотать некому.
— А бывали в истории Русской Православной Церкви случаи деканонизации?
— Очень редко. И большая часть их произошла, насколько я помню, во времена борьбы с раскольниками, это постпетровский период. Точнее, это была не деканонизация, а запрет в почитании. Запрет коснулся, например, мучеников, которые на иконе были изображены с двоеперстием. Когда миновал период этой странной борьбы, все святые, конечно, были восстановлены в правах. Был ещё один момент. В 2012 году несколько десятков имён новомучеников исключили из церковного синодика. Причина в том, что вновь рассекреченные документы свидетельствовали: эти люди не очень достойно вели себя на допросах.
Сменить имя, данное при крещении, нельзя
— Можно ли выбрать себе небесным покровителем святого с другим, не твоим именем, просто потому, что он тебе близок по молитвенному общению? И возможно ли на этом основании поменять своё имя?
— Изменить имя, данное тебе в крещении, невозможно. Нет такой процедуры. Если тебе близок какой-то святой, молись ему, изучай его труды, в конце концов считай и его своим небесным покровителем. Главная опасность здесь — создать культ, который будет заменять поклонение Богу. Вообще, в клинической психиатрии желание сменить имя считается одним из проявлений болезни. С этим надо быть осторожнее.
— Почему тогда монахи спокойно меняют имя во время пострига?
— Нет, не спокойно. Оно меняется, когда человек умирает для мира. Монашеский постриг даже по своим песнопениям очень похож на отпевание. Был Александр. Где Александр? Умер. А кто теперь есть? А теперь есть Евдоким — новый человек, который как бы заново родился. И у него теперь иные цели, иные желания, иной смысл жизни.
— Описаны случаи, когда давно умершие святые принимали вдруг человеческое обличье и являлись людям, наставляли, давали советы. Как эти откровения отличить от бесовского наваждения?
— Мы могли бы сомневаться в том, что такое возможно, но подобные случаи описаны в Священном Писании. В Новом Завете, например, на Фаворской горе апостолы увидели Моисея и Илию. Святоотеческие писания или жития святых также изобилуют рассказами о явлениях Божией Матери и святых. Может ли такое произойти с любым из ныне живущих? Это скорее удел людей просветлённых, чистых. Хотя в особенной ситуации такое может произойти с любым человеком. Как с этим разобраться, как отличить? Всем известным способом: три перста сжали, два прижали — на лоб, на живот, на правое плечо, на левое плечо. И слова: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня грешного!»
