Протоиерей Геннадий Фаст известен далеко за пределами Абакана, где он служит, — и всё благодаря его духовным сочинениям, многие из которых созданы в глухие атеистические годы без всякой надежды на публикацию. Было у него и другое служение — тюремное. И к нему священника привели весьма не обычные обстоятельства.
Новый Завет на немецком
Будущий проповедник и богослов родился в ссыльной протестантской семье. Предки отца Геннадия — голландцы, переехавшие в Россию в начале XIX века. Его отец отсидел 10 лет в лагере как «враг народа». Когда срок закончился, отца отправили в ссылку, которую официально объявили вечной.
— Это означало, что он сам, его дети, внуки и последующие потомки автоматически рождаются поражёнными в правах ссыльными и смогут проживать только в селе Чумакове Новосибирской области, где отец отбывал ссылку, — рассказывает священник. — В 1951 году там родился мой брат, а в 1954 году — я. После XX съезда партии папу реабилитировали, и мы уехали в Казахстан, где селились немцы большими общинами.
Семья Фастов была глубоко верующей. Верой жили, она наполняла каждый день. Его мама прекрасно знала Библию, читала её детям, пела им колыбельные песни о Христе. Десятилетний Генрих (так звали отца Геннадия до крещения) однажды открыл Новый Завет на родном немецком языке, и это чтение стало самым сильным впечатлением детства.
Протестантизм — не по Библии
С тех пор он не расстаётся с этой книгой, всю жизнь её изучает и собирает людей, чтобы вместе читать Священное Писание. За что дважды был изгоняем из университетов — сначала Карагандинского, затем Томского. В Томске ему удалось восстановиться. После университета его оставили на кафедре теоретической физики, но вскоре уволили оттуда за проповедь Евангелия.
В православие Генрих перешёл благодаря Библии и двум важным встречам.
— Студентом я познакомился с проповедником с Алтая Игнатием Лапкиным. Он не имел сана, трудился сторожем в Барнауле. Редко кто может свою веру обосновать Священным Писанием, а Игнатий мог. Он мне показал, что протестантизм — не по Библии. А потом я встретил своего духовного отца священника Александра Пивоварова. И мне открылся мир православия — мир Святых Отцов, дверь в Церковь. В 1977 году, на 5-м курсе университета, я принял Святое крещение, а в 1980-м — священнический сан.
Как Господь усыпил вора
Более 40 лет отец Геннадий Фаст служит в Сибири — в Туве, в Енисейске, а сегодня в Абакане. Первым из священников в тогда ещё Советском Союзе он стал окормлять заключённых. Начало этой истории было остросюжетным.
— Летом 1985 года в наш дом залез вор, — рассказывает протоиерей. — Его тут же поймали, прямо на месте преступления, потому что он на этом самом месте и заснул — а именно в моей комнате на кушетке. А рядом стоял немалого размера чемодан, набитый нашими вещами. Позже он говорил, что проник в квартиру с умыслом ограбить, но пожалел батюшку и решил меня дождаться и вернуть вещи. Ему не поверили. Я же тогда поразился: как он вдруг уснул? Ведь он не был пьяным. Думаю, его Господь спать уложил.
Таинства в советской колонии
Отец Геннадий простил злоумышленника, который оказался его тёзкой, и на суде ходатайствовал, чтобы его наказали без лишения свободы. Но выяснилось, что это вор-рецидивист. И после приговора его отправили в колонию строгого режима в посёлке Громадске Красноярского края. Священник переписывался с осуждённым Геннадием. И даже смог его навестить.
— Я узнал, что по советским законам больной имеет право вызвать священника в больницу, а осуждённый — в тюрьму. И написал Геннадию: «Вызови меня. Есть вероятность, что смогу тебя посетить». Он написал бумагу, и с ней я поехал к краевому уполномоченному по делам религий. А тот возьми и разреши мне посещение. В итоге я смог исповедовать и причастить Геннадия.
Это был первый такой случай. До этого в советских тюрьмах таинства иногда совершались только священниками, которые тоже были заключёнными.
Уголовное дело по двум статьям
Но вскоре и сам отец Геннадий попал под следствие. В 1986 году против него возбудили уголовное дело по двум статьям: диссидентской — «распространение заведомо ложных сведений, порочащих советский государственный и общественный строй» — и экономической.
— Вторая статья понадобилась, чтобы пришить мне ещё и аморалку: мол, батюшка — вор, — объясняет священник. — Следствие шло более семи месяцев, уже должен был состояться суд. И вдруг мне сообщили, что дело закрыто «в связи с отсутствием состава преступления». От тюрьмы меня спасло то, что в стране начались перемены.
Радостное служение
Во время допросов отец Геннадий очень удивил одного из следователей. Позже тот признался: его поразило, что у батюшки не было страха в глазах, более того — он словно радовался, что может оказаться за решёткой.
В 1989 году этот бывший следователь вышел на отца Геннадия с предложением: не хочет ли он посещать заключённых? Так началось 20-летнее тюремное служение, которое протоиерей Геннадий Фаст называет одной из самых радостных страниц своей пастырской жизни.
