Александр Князев — виолончелист с мировым именем, заслуженный артист России, профессор Московской консерватории, солист Московской филармонии. Будучи признанным музыкантом, он начал учиться играть на органе и сегодня даёт концерты и как виолончелист, и как органист.
Непростое испытание
— Александр Александрович, на пике «виолончельной» славы вы вдруг «сели за парту»: стали учиться играть ещё и на органе, стажироваться в Нижегородской консерватории. Почему?
— Это объясняется одним: любовью к музыке Баха. Для виолончели Бах написал не так много — шесть гениальных сюит, а для органа — девять огромных томов партитур.
— Каково это — делить себя между двумя инструментами?
— Очень трудно. Виолончель и орган разные не только технически, но и акустически. Переход с одного инструмента на другой — настоящее испытание. Поэтому никогда не включаю в одну свою программу оба инструмента. Стараюсь даже не репетировать на них в один день, хотя это не всегда получается.
— Зато получается собирать полные залы. Аншлаг на каждом вашем концерте — и виолончельном, и органном…
— Имя Баха на афише само по себе обеспечивает приток публики. Я обратился к его наследию потому, что люблю эту музыку с детства и, кроме произведений Баха, ничего на органе не играю.
Родители считались с моим выбором
— Музыка помогла вам прийти к вере?
— В 1973 году, в 12 лет, я впервые услышал грандиозные оратории Баха — «Страсти по Матфею» и «Страсти по Иоанну». Евангелие я тогда ещё не читал: в советское время достать его было непросто. Бах писал о страданиях Христа, и я стал искать текст Священного Писания, чтобы узнать, что происходило до того, как Иисуса взяли под стражу. Когда удалось найти и прочитать Евангелие, я был потрясён.
— Вы уверовали в Бога?
— Началось движение в этом направлении. Стал задумываться, размышлять на вечные темы. Некоторые эпизоды в Евангелии произвели на меня особенное впечатление: Нагорная проповедь, отречение Петра… Итогом этих размышлений было то, что я начал ходить в церковь.
— В какой храм?
— Узнал, что в Замоскворечье, в храме Святителя Николая в Кузнецах, служит замечательный священник Всеволод Шпиллер. Мне сказали, что у него интереснейшие проповеди. И я вместе с несколькими учениками Гнесинской музыкальной школы стал по воскресеньям слушать проповеди отца Всеволода. В церковь мы ходили тайно, украдкой, потому что боялись последствий. Из школы, может, нас и не выгнали бы, но наказать могли.
— А ваши родители знали об этом?
— Родители не препятствовали. Думаю, в глубине души они были довольны. Мама была религиозным человеком. По её инициативе меня крестили во младенчестве в Елоховском соборе. Папа разделял её взгляды. Родители доверяли мне и никогда ничего не запрещали: считались с моим выбором. Благодаря проповедям отца Всеволода я обрёл очень многое. Они оказались своевременными, пришлись на подростковый возраст, когда формируется внутренний мир.
Первый органный концерт был в Абхазии
— Вы чувствуете связь между любимой музыкой и молитвой?
— У Баха есть фрагменты, которые звучат, как молитвы. Он был глубоко верующим христианином, работал в храме. Среди более 200 его кантат есть и светские произведения, но музыка их практически идентична духовной. Медленная часть «Бранденбургского концерта» — лучшая духовная музыка, какую я знаю!
— Вы любите исполнять органную музыку в храмах?
— Обожаю! Там особая акустика и особые ощущения. Я объездил с органными концертами всю Россию — от Калининграда до Иркутска и Улан-Удэ — и всюду встречал огромный интерес к органному творчеству. Меня это очень радует.
— В Москве проводятся органные концерты в Зале Церковных Соборов храма Христа Спасителя. Наверное, это единственный пример сочетания православного храма и органной музыки?
— Есть ещё замечательный орган знаменитой немецкой фирмы Schuke, установленный в 1970-х годах в соборе Святого Андрея Первозванного в Пицунде. Этот храм для меня особенный. В советский период этот древний храм закрыли и позже в нём устроили концертный зал, куда приезжают знаменитые музыканты, где проводится международный органный фестиваль, звучит божественная музыка. Это, можно сказать, мой крёстный инструмент: именно в храме Святого апостола Андрея в 1987 году я сыграл свой первый органный концерт.
К сожалению, можно услышать мнение: в церкви нужно молиться, а не концерты играть. Но ведь орган в Пицунде уникален тем, что стоит именно в этом храме, он изначально встраивался в его интерьер, под его акустику. Его звучание очень гармоничное, мягкое и мощное одновременно. Во время грузино-абхазской войны первая органистка, а ныне художественный руководитель органного зала Пицунды Марина Шамба буквально телом своим защищала инструмент, и он сохранился, не пострадал! Как же можно теперь изгонять его из храма?! В такой ситуации необходимо искать компромисс.
— Вы гастролируете по всему миру. В каких храмах за рубежом часто бываете?
— Чаще всего в соборе Святого Александра Невского на улице Дарю — главном православном храме Парижа. Он очень удобно расположен: рядом со знаменитым концертным залом «Плейель», где исполняется симфоническая музыка.
