Его хорошо знают не только по театральным работам, но в первую очередь — по телесериалам, особенно таким популярным, как «Маргоша», «Хиромант», «Тяжёлый песок». Только что по ТВ прошёл сериал «Доктор Анна», где он сыграл одного из самых ярких персонажей. Но мало кто знает, какое важное место занимает в жизни и творчестве Олега Масленникова-Войтова православная вера.
Свой крест получил ещё в школе
— Олег, вы крестились в сознательном возрасте?
— Нет. Это произошло в раннем детстве. Мне было восемь месяцев. У нас верующая семья. Прапрадед был священнослужителем в Орловской губернии, его звали отец Сергий. Он пел в церковном хоре, и у него был очень редкий голос — бас-профундо.
Во время войны, когда в их деревню пришли немцы, прапрабабушка собрала всю семью и сказала: «Мы должны бежать». Прапрадед ответил: «Идите. Я никуда не побегу». И остался. Судьба сбежавших сложилась по-разному: кого-то убили, кого-то взяли в плен. Бабушка и дети долго бежали по лесу, потом поднялись на склон и увидели с него горящую деревню. Они спаслись. Но всех людей, которые остались в деревне, согнали в церковь и сожгли. Так закончилась жизнь прапрадеда.
Меня крестили в детстве. Прабабушка Наталья Сергеевна, светлая ей память, понесла меня в церковь в Душанбе, где мы тогда жили — по месту службы папы. Это было в 1977 году, и мне — восемь месяцев.
— Вы росли в верующей семье, но в советское время, к тому же ваш отец был военным. Вы носили крестик?
— Когда учился во 2-м классе, прабабушка дала мне маленький пластмассовый крест. Тогда трудно было достать серебряный, и даже алюминиевый. Я надел его и пришёл в школу… Первыми активизировались одноклассники. Они подходили ко мне и говорили: «Что это ты носишь? Бога ведь нет!» А я отвечал: «Нет, просто Его не видно, но Он есть». Они говорят: «А как же Юрий Гагарин полетел в космос и его там не видел?» Я не отступал: «Ну и что? Если он не видел, это ещё не означает, что Его нет». В общем, крест я тогда так и не снял, хоть меня сильно убеждали это сделать.
Урок Евгения Лазарева
— Бывали в вашей жизни чудеса?
— Случалось немало необъяснимого с точки зрения обычной логики, даже провидческого. Так и с началом актёрского пути получилось. Мы уже жили в Москве, я учился в 11-м классе. Моим любимым театром был «Ленком», а любимым спектаклем — «Юнона и Авось». Я ходил на него бесчисленное количество раз, проникая в театр через всевозможные чёрные ходы и окна, знал там уже все проходы. И как-то я, пойдя в очередной раз на «Юнону…», взял с собой одноклассников. После спектакля мы прошмыгнули за кулисы к гримёркам и, мимоходом взяв автограф у Инны Чуриковой, направились к Караченцову. Я даю Николаю Петровичу билет, чтобы он расписался, а он и говорит: «Слушай, какой раз ты уже приходишь?» А я испугался и, видимо от зажима, нагло так отвечаю: «А вам что — жалко, что ли?» Потом почему-то спрашиваю: «А где вы учились?» Он: «В Школе-студии МХАТ». И вдруг, не знаю почему, я говорю: «Вот туда я и поступлю». И надо же такому случиться, что точно так всё и сложилось. Через несколько лет я не только поступил в Школу-студию МХАТ, но и мой мастер курса, недавно ушедший от нас Евгений Николаевич Лазарев, как оказалось, учил Николая Караченцова.
— Вера не осложняла для вас выбор профессии?
— Вот как раз Евгений Николаевич Лазарев и сказал нам однажды: «Актёры — они как апостолы своеобразные, через которых проходит связь с небом, — хотя некоторые сейчас работают и от обратного, — и если ты соединён с ним, тогда ты имеешь право говорить с людьми». То есть получается, что актёры должны брать пример с апостолов. Я про это всегда помню. А перед тем, как выхожу на сцену, обязательно читаю молитву.
— Какую?
— «Отче наш». Это моя любимая молитва. Произношу её и перед любой съёмкой или передачей.
Неожиданный разговор с отцом Фёдором
— Вам есть с кем беседовать на духовные темы?
— Я познакомился с отцом Фёдором Конюховым, храм которого стоит напротив Павелецкого вокзала, на внутренней стороне Садового. Там дом и небольшая часовня, где он собирает людей, разговаривает с ними. Однажды он вдруг подошёл ко мне, отвёл в сторону и говорит: «Пойдём побеседуем». Мы зашли в его часовню, помолились и поговорили с ним о жизни. Он вдруг рассказал мне некоторые вещи, которые со мной уже были раньше, и сказал о тех, которые, может быть, произойдут со мной в дальнейшем… Ничего такого я раньше ещё не слышал.
