В яркой биографии Андрея Фёдоровича Дунаева много самых разнообразных фактов. Он прошёл большой путь на милицейской службе. Руководил боевой группой МВД по возвращению М.Горбачёва из Фороса. Стал первым министром МВД новой России. А в 1993 году возглавил защиту Белого дома при его штурме. Был заключённым в Лефортове.
Гораздо менее известно об участии Дунаева в церковной жизни. А ведь он был одним из руководителей Клуба православных предпринимателей, созданного по благословению Патриарха Алексия II. Занимался строительством православных храмов. О том, какую роль в его жизни играет вера, чем запомнилась работа с Патриархом, какую пользу принесла она Русской Православной Церкви и её прихожанам, генерал рассказал нашим корреспондентам.
Господь услышал молитвы мамы
— Андрей Фёдорович, вы родились в 1939 году в СССР — стране, где человека с крестиком на груди явно не жаловали. Молиться, а тем более ходить в церковь было просто небезопасно, особенно для молодого человека, желающего достичь в жизни каких-то высот…
— Так я ведь в деревне родился. Алёшкино — это Ульяновская область. У меня был очень набожный дед, он меня и крестил. Да и мама, когда было трудно, молилась денно и нощно. А трудным, насколько мне запомнилось, детство было всегда.
— Какую-то молитву тех лет могли бы припомнить?
— На всю жизнь врезалась в память такая картина. Ночь. Мы, дети, спим на полу как раз под образами. Нас на тот момент в семье четверо было, двое старших умерли во время войны от голода, я был младшим. Вдруг услышал сквозь сон горячий шёпот. Открываю глаза и вижу: мама стоит на коленях и отчаянно молится. Всхлипы, слёзы текут по щекам… Но о чём она просит Бога? Да забрать всех нас к себе поскорее. А почему? Так ведь война-то с фашистами закончилась, но жизнь сытнее не стала. Да и с правопорядком беда: какие‑то фронтовики, воротившись домой, самовольно отобрали у нас землю — 10 соток, на которых наша семья выращивала картофель. Мама поняла, что в следующем году нам, детям, уже точно не выжить. Не желала для нас мучительной смерти, вот и просила Бога проявить милосердие.
— Где же ваш отец был — неужели некому было защитить многодетную мать?
— Отец мой Фёдор Афанасьевич, потомственный крестьянин, а при советской власти колхозник, был большим мастером — известным на всю округу печником и каменщиком. Во время войны отца призвали в трудовую армию — строил оборонительные сооружения, а затем восстанавливал разрушенное войной народное хозяйство. Так что до 1948 года в деревне его не видели.
Из нашей семьи на фронтах Великой Отечественной воевали мои дядья — Николай и Василий. Один из них, Василий Николаевич Киряшов, в окружённом гитлеровцами Сталинграде на полуразбитом тракторном заводе вместе со своими товарищами собрал танк, на котором потом бил фашистов. Его экипаж 8 апреля 1945 года одним из первых ворвался в Берлин, там дядя мой и погиб через несколько дней: недобитый фашист поразил его танк фаустпатроном.
Так что в самое голодное послевоенное время помочь нашей маме было некому. Но милосердный Господь, услышав её отчаянные молитвы, сделал так, что вскоре отец вернулся домой. В нашем роду все мужики — физически крепкие люди, но отец особенно. Конечно, он отстоял нашу землю, и мы снова посадили картошку. Днём за трудодни отец работал в колхозе, а ночами перекладывал печи в окрестных сёлах. Платили в основном продуктами, это нас и спасло.
В засаде, как в бизнесе, вся надежда на Бога
— Как часто Господь приходил к вам на помощь: в милицейской практике такое бывало?
— Неоднократно. Одна работа в Чечено-Ингушетии чего стоит: в 1970-х годах я шесть лет прослужил там начальником уголовного розыска. Приходилось и в засадах сидеть. Однажды — несколько суток. Еды даже не было, холод собачий… А как выслеживали Хасуху — особо опасного, можно сказать, легендарного преступника, который был в розыске аж с 1939 года! Он должен был появиться в ущелье, поэтому костёр развести не могли: сразу бы были обнаружены и ещё не известно, чем бы это закончилось. Невероятно опасный бандит: у него на счету, только по официальным данным, было 46 убийств. Среди жертв Хасухи — немало женщин, которых он насиловал, а затем бросал с обрыва и засыпал камнями. Даже КГБ его взять не мог — он и чекистов убивал. Был такой подполковник Салько, я знал его, погиб при задержании Хасухи…
— Вы, значит, решились бросить супербандиту свой вызов?
— У меня выхода не было. Печальной была участь моих предшественников на должности начальника чечено-ингушского угро: за пять лет сменилось шесть офицеров. Их либо ранили, либо увечили, да так, что человеку приходилось покидать службу. Это было делом рук, понятно, не только Хасухи. Я понимал, что подобное, возможно, ждёт и меня, да и убить могли запросто… Но писать рапорт о переводе на другое место службы, как ни просила меня об этом жена Анна Евдокимовна — а у нас с ней тогда уже было двое мальчишек, — не стал, положился на Бога. Так шесть лет и проработал, можно смело сказать, на расстрельной должности. Давно заметил: если намечается какая-то ситуация, то Бог посылает меня на самое остриё — всегда. Но при этом ведь милует!..
— Так что для вас вера?
— Да почти всё, что хорошего есть в нашей жизни.
— Но на милицейской службе в советские времена вера в Бога не поощрялась и могла дорого стоить строптивцу…
— Я крестик носил во всякие времена. Не выпячивал, разумеется, он был у меня под рубашкой.
— Ваша супруга, дети — люди верующие?
— Обязательно. Православие в крови Дунаевых, это можно назвать потомственным геном нашего рода. Внуки, а их у нас пятеро, и правнука два — все крещёные. Как иначе? С супругой мы обвенчались в 1991 году. Сыновья, Вадим и Ростислав, хотя и имеют юридическое образование и тоже, как я, успели поработать в милиции, — оба, кстати, кандидаты юридических наук, — теперь занимаются бизнесом. А в этом деле без веры никак нельзя. Иначе можно так далеко зайти, что не выкарабкаешься.
— Простите, но вы не рассказали, чем закончилась операция против Хасухи.
— Он убил ещё двух дружинников, а при задержании сам был убит.
Защитники парламента крови не проливали
— В 1993 году вы, Андрей Фёдорович, защищали парламент, за что были отстранены от должности, арестованы и могли лишиться не только свободы, но и жизни. Что спасло?
— Бог и здесь не оставил меня: случилась амнистия. Хотя, конечно, всё могло закончиться намного хуже.
— Как именно?
— Однажды в Лефортове начальник охраны, улучив момент, когда мы одни оказались в лифте, сообщил под «страшным секретом», что сидеть мне осталось недолго. Вроде бы люди Ельцина летали в Вашингтон и получили там все необходимые инструкции по поводу дальнейшей судьбы участников так называемой попытки переворота: 10 дней — расследование, 10 — суд, а дальше — к стенке, расстрел. Не уверен, было это правдой или меня просто хотели вывести из равновесия, но точно знаю: когда нас выпустили, Ельцин негодовал. К сожалению, он так и не понял, что своим выступлением мы пытались защитить Конституцию России, на которой, кстати, он сам давал клятву перед тем, как стать президентом.
— Выйдя на свободу, вы занялись банковским бизнесом. Тогда, видимо, и произошло знакомство с Патриархом Алексием II?
— Близкое — да, тогда. Но я же и до этого поддерживал Святейшего, насколько мне это было по силам. Во время октябрьского противостояния 1993 года Патриарх Алексий пытался остановить кровопролитие и первое, что сделал, прервав поездку в США, это организовал переговоры противоборствующих сторон. То, что через несколько дней они были сорваны, — не его вина. Но в самое горячее время именно Святейший призывал Ельцина и его окружение воздержаться от любых действий, которые могут привести к кровопролитию. А после молитвы «О спасении державы Российския и утолении в ней раздоров и нестроений» перед чудотворным Владимирским образом Пресвятой Богородицы и после крестного хода Патриарх заявил, что тот, кто первым прольёт кровь, будет предан анафеме. Видимо, простил потом всех. Но такой уж был человек: очень добрый…
— Но вы, защитники Конституции, крови точно не проливали?
— В Белом Доме имелось примерно 10 гранатомётов, более 200 автоматов и пистолетов. Однако использовать это оружие я решительно никому не позволил. Даже когда по нам стали лупить из танков и руки сами собой потянулись к гранатомётам, Баранников, Ачалов, Руцкой, Хасбулатов и я, можно прямо сказать, предотвратили войну.
— Старались действовать по-христиански?
— Не хотелось гражданской войны — вот, пожалуй, главная мотивация. Да и друзей-коллег заприметил в числе атакующих Белый дом. Положа руку на сердце, скажу: наша сторона крови не проливала. И мыслей таких не было, ей-богу!..
По делам воздастся
— В 1990-х — начале 2000-х вам как члену правления Клуба православных предпринимателей доводилось довольно тесно общаться с Патриархом Алексием II. В газетах вас даже называли экономическим советником Патриарха Алексия. Что это значило лично для вас?
— Клуб православных предпринимателей — это некоммерческое партнёрство. Он был создан по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II решением учредительного собрания 25 октября 1996 года. Цели ставились не просто благородные, но самые актуальные на тот момент: содействие возрождению духовных и деловых традиций российского предпринимательства, возвращение норм православной этики и морали в повседневную жизнь делового человека, установление и всяческое поддержание атмосферы сотрудничества Русской Православной Церкви, предпринимателей и государства.
— А конкретно что делали?
— Многое. Клуб оказывал содействие строительству и реставрации храмов и зданий Русской Православной Церкви, поддерживал православную издательскую деятельность, участвовал в работе фонда «Святыни России» и деятельности Центра инвестиционных программ Русской Православной Церкви. Мы реализовывали различные благотворительные и инвестиционные программы Московского Патриархата, а также социальные проекты, имеющие общегосударственное значение.
— Вы только советовали или что-то делали сами?
— Я и собственными средствами помогал осуществлять разные церковные проекты и мероприятия. Так же поступали все, кто входил в правление клуба, — а среди нас были такие известные и влиятельные люди, как, например, Иван Степанович Силаев, банкиры Андрей Леонидович Костин, Владимир Александрович Дмитриев, и другие — всех ведь не перечислить, но это, поверьте, бизнес-элита страны. При этом православная наша семья — Дунаевых — приняла участие в возведении двух храмов на моей родине в Ульяновской области. Храм во имя Николая Чудотворца был построен в селе Ерёмкине, которое ныне практически срослось с моим родным Алёшкином. Освящён 6 июня 1999 года архиепископом Симбирским и Мелекесским Проклом (Хазовым). Церковь небольшая, но уютная, и, как утверждают односельчане, людям пришлась по сердцу. Теперь на молитву сюда собираются верующие со всей округи, и не только из деревень и сёл, но и из городов — Тереньги, Сызрани…
Другой храм — во имя Святой Троицы — был возведён возле села Белый Яр на высоком берегу Волги, в живописнейшем месте, среди многовековых дубов и сосен. Произошло это в 2012 году. Деньги на строительство сначала собирали местные жители. Поставили сруб, на этом ресурсы иссякли. Тогда и обратились к нашей семье, а мы конечно же помогли.
— Патриарх Алексий II наградил вас орденами Святого Даниила Московского разных степеней, которые сам и вручал. Такое, конечно, не забывается…
— Вспоминать об этом волнительно для меня до сих пор. Как святыню храню фотографию Патриарха Алексия с дарственной надписью. Не мне судить, но считаю, что поторопился Господь призвать Святейшего в райские кущи. Исключительной духовной красоты, добросердечия, эмоциональной культуры был человек! Да от него всегда исходила святость — самая настоящая. Счастьем для России было иметь такого Святейшего!..
— В своей жизни вы совершали нечто такое, о чём со временем пожалели?
— Если сам Господь Бог по жизни ведёт, разве можно о чём-то жалеть? Нет, я ни о чём не жалею.
